Никого особенно отсутствие Гали и Лиды на внеклассных мероприятиях не заботило. У них была своя жизнь, а члены возглавляемого мной пионерского звена были довольны тем, как мы проводили внешкольное время. Так в добром согласии в мае 1941 года мы закончили четвертый класс и настроились на каникулы. Только несколько лет спустя, после окончания Великой Отечественной войны, судьба чуть было не свела нас с Галей – мы жили в Кишиневе рядом, учились в одном университете, о чем я узнала от сокурсницы Гали, которая по ее просьбе должна была организовать нашу встречу на одном из университетских вечеров. Я училась на химическом факультете, Галя – на филологическом. Узнала обо мне она, очевидно, через дочь секретаря Черновицкого горкома партии М. К. Долгого, Рину, – с этой семьей мы были знакомы и много общались с Риной на почве увлечения балетом.

Но когда в разгар танцевального вечера в дверях помещения появилась девушка в откровенно декольтированном синем платье, увешанная бриллиантами, в которой я должна была узнать Галю, я попросила меня не называть. Слишком большой был контраст между ею и остальной студенческой публикой, главным образом фронтовиками, одетыми в видавшую виды военную форму. Это был человек совершенно из другой жизни, не задумывающийся о том, в какой среде он находится. Все во мне запротестовало, нам не о чем было с ней говорить. Сейчас, по прошествии многих лет, я, возможно, поступила бы по-другому, но тогда были слишком свежи воспоминания обо всех невзгодах и трагедиях военного времени. Я стояла выше этих неуместных нарядов и драгоценностей. Приди она в более скромном виде, мне бы наверняка захотелось с ней пообщаться, тем более у нас было что вспомнить – самые прекрасные школьные времена… Казалось бы, принимая в расчет ее социальный статус, следовало бы поступить по-другому, но я не смогла. И только позже поняла, что сделала правильно. Однако возвратимся к временам довоенных лет.

Днепропетровск. Май 1941 года. Я, папа, мама, сестра Тамара

Днепропетровск. 1941 год. Я и сестра Тамара

Май, 1941 год. Вот и окончен четвертый класс. Расстаемся со своей учительницей Евой Моисеевной. В пятом будут новые преподаватели по отдельным предметам. Будут… Тогда никто не ведал, что это последний мирный месяц, хотя тревожные ощущения уже изрядное время владели душами простых людей, отнюдь не имеющих отношения к военным делам. Мужчины нашего двора, как обычно, собираясь после трудового дня за садовым столом «забить козла»[11], все чаще обсуждали новости прессы о взаимоотношениях между нашей страной и Германией, в которых не видели ничего хорошего. Я предположить не могла, что со школой встречусь только через несколько долгих, суровых, полных опасностей лет (четыре года и три месяца), совсем в другом месте, вдали от моего родного города Днепропетровска, – чудом уцелевшая, повзрослевшая, очень самостоятельная, побывавшая в страшных переделках шестнадцатилетняя девушка.

Все это свершится позже, а сейчас – конец учебы, каникулы. Веселые и счастливые, мы думаем о том, как проведем лето, чтобы, встретившись осенью в школе, поведать друг другу о чем-то интересном. Папа планирует после окончания приема экзаменов у студентов нашу очередную поездку на Алтай. Такие путешествия мы совершали ежегодно. До этого я уже побывала во многих местах страны: Мурманске, Ленинграде, Москве, Севастополе, Киеве, Бердянске, Алма-Ате… Перед предполагаемой поездкой с папой меня пригласили погостить к себе тетя Дора[12] с мужем, дядей Тарасом[13], в село Кулебовку[14], которое находилось в 30 километрах от Днепропетровска. Они там учительствовали, тетя преподавала в школе математику, дядя – географию.