Днепропетровск. 1940 год. Наш третий класс. Сидят (слева направо): четвертая – я, Валентина Клименко, пятая – Лида Киперман, шестая – Галя Брежнева. Третий ряд (снизу, слева направо): седьмой – пионервожатый Савва, девятая – Оля Логвиненко, в центре – учительница Ева Моисеевна

Он приходил в класс, развешивал красочные плакаты, рассказывал об изображенных на них разных типах бомб и другом вооружении, а потом заставлял нас все повторять. Очень детально объяснял, как правильно ползать по-пластунски, и каждый должен был проползти по полу. Особенно подробно учитель рассказывал, как быстро и правильно надевать противогаз. Последнее вызывало у меня большую тревогу. Я волновалась о том, как в случаи необходимости можно будет заставить мою маленькую четырехлетнюю сестру Тамару надеть противогаз? Мне, большой, и то неприятно. Ведь за нее никто не сможет этого сделать, так как противогаз – средство индивидуальной защиты. Я с усердием все повторяла и заслуживала одобрение учителя.

Думала ли я, что на этих уроках мне нужно быть внимательной, как никому другому? В трагическую минуту школьные знания позволили мне спасти себя и находящихся рядом людей от неминуемой гибели.

В моем классе учились дети известных людей: Галя, дочь Леонида Ильича Брежнева, и Лида Киперман, дочь редактора газеты «Днепропетровская правда». Я с ними дружила и даже помогала Гале по учебе. Очевидно, учительница попросила меня заниматься с ней потому, что мы жили практически рядом.

Дополнительные занятия с Галей проходили в особняке Брежневых, который располагался рядом со школой. С отцом девочки я никогда не встречалась, но маму хорошо помню, так как всякий раз она встречала и провожала меня. Иногда мы вместе пили чай и ели фрукты, мама сервировала стол сама, не привлекая никого из посторонних. Очень хорошо помню, что меня поражало в их доме – везде ковры с пушистым высоким ворсом. Ступаешь – и нога полностью утопает в приятной мягкости, а у мамы яркие комнатные туфли с острыми, загнутыми кверху носами, она одета в длинный до пола халат из блестящей яркой ткани. Лицо строгое, не выражающее никаких эмоций, неразговорчива, официальна, меньше всего похожа на заботливую маму. Очень странно было ощущать такую безжизненную обстановку, ведь мне было невдомек, в каком доме я нахожусь, да и близкие абсолютно не реагировали на мои визиты в дом столь высокой персоны. В памяти всплывают какие-то отрывки из папиных рассказов о встречах с Л. И. Брежневым. Он отзывался о нем в своей манере, как об отличном мужике. На этом мои познания заканчивались.

С Галей и Лидой в классе я тесно общалась, мы часто обменивались бутербродами. У них был белый хлеб с колбасой, у меня – серый, с запеченной с салом яичницей. Тогда ни белого хлеба, ни колбасы в нашем доме не было, эти продукты в обычных магазинах отсутствовали, вот и исхитрялась бабушка[10] готовить такие бутерброды. Помню, как они мне надоедали, и я часто приносила их обратно домой, за что получала нагоняй. Но Лиде с Галей эта еда нравилась, и я не возражала, когда мне предлагали обмен. А еще в столовке можно было купить кусочек заржавленной селедки, от которой Лида с Галей были без ума – никогда такого не ели.

Однако дружба с этими девочками ограничивалась только школьным временем. Во внеклассных мероприятиях они не участвовали: ни в просмотре кинофильма с его обсуждением, ни в походе возглавляемого мной пионерского отряда на лыжах, ни в катаниях на санях с Днепровских круч. И, надо сказать, много теряли. Чего только стоил поход на водоочистительную станцию, который мне удалось организовать через работающего там отца моей близкой подруги Оли Логвиненко! Ее папа показал нам самые сокровенные места, доступ к которым для посторонней публики был ограничен. Картина необычайная. С высоты перед нашим взором предстали огромные резервуары со спокойной и бурлящей водой. Все это сопровождалось громкими звуками низвергающихся откуда-то струй. Казалось, будто ты попал в какой-то нереальный мир, словно тебя затягивает в глубину. Увиденное произвело на меня очень сильное впечатление. Это запомнилось на всю жизнь – с тех пор мне не нравилось находиться в воде, плавать рядом с искусственно сооруженными строениями типа железобетонных волнорезов на море. С некоторой опаской, но с интересом я заплывала в гроты, так как они были натуральными, созданными самой природой. А в тот момент, на водоочистительной станции, я думала о том, как не люблю заглядывать в глубокие колодцы с водой, когда гощу у бабушки и дедушки в деревне.