Пока мы обдумывали сказанное, Бриггс очистил экран, а затем открыл новое фото. Я попыталась отвести взгляд, но не смогла. Тело на фото было покрыто пузырями и ожогами. Непонятно, мужчина это или женщина. Нетронутым остался только один участок кожи.

Правое запястье.

Бриггс увеличил этот фрагмент.

– 4–5–5–8, – прочитала вслух Слоан. – 3–2–1–3. 4–5–5–8. – Она замолчала, но ее губы шевелились, повторяя эти цифры снова и снова.

Мы с Дином тем временем разглядывали фотографию.

– На этот раз – не хна, – сказал он. – На этот раз я выжег цифры на коже жертвы.

Я предпочитала для профайлинга местоимение «ты». Я разговаривала с убийцей, разговаривала с жертвами. Но Дин проникал в мысли неизвестного субъекта, представляя себя на его месте. Представляя, как совершает убийство.

Учитывая, кем был его отец, – а также то, что Дин никак не мог избавиться от страха, что унаследовал от него что-то, что может превратить в чудовище и его, – это меня не удивляло. Каждый раз, составляя психологический портрет, он лицом к лицу встречался со своим страхом.

– Предполагаю, вы скажете нам, что вторая жертва выжгла цифры на своем запястье? – спросила Лия у Бриггса. Ей отлично удавалось изображать невозмутимость, будто ужасное фото вовсе на нее не подействовало, но я-то знала, что это не так. Лия отлично умела маскировать свои искренние реакции, показывая миру только то, что считала нужным.

– В некотором роде. – Бриггс открыл еще одно фото, разместив его рядом с изображением запястья. На нем было что-то вроде браслета. В толстую ткань вделаны четыре металлические цифры – 4558, но наоборот – зеркальное отражение того, как они отпечатались на коже жертвы.

Агент Стерлинг сообщила:

– Огнеупорная ткань. Когда жертва загорелась, металл нагрелся, но ткань не пострадала, и под ней образовалось четкое клеймо.

– Согласно нашим источникам, жертва получила браслет в посылке от поклонника, – продолжил Бриггс. – Упаковка посылки давно утрачена.

– От поклонника? – повторила я. – Значит, наша жертва… кто она?

В ответ на мой вопрос на экране вспыхнуло еще одно фото – мужчины двадцати с чем-то лет. Выразительное худощавое лицо, острые скулы, фиолетовые глаза – вероятно, цветные контактные линзы.

– Сильвестр Уайльд. – Лия опустила одну ногу на пол. – Современный Гудини, иллюзионист, гипнотизер, мастер на все руки. – Она помолчала, затем перевела для остальных: – Он показывает фокусы на сцене – и, как и большинство людей этой профессии, великолепный лжец.

В устах Лии это был комплимент.

– У него было ежевечернее шоу, – сказал Бриггс. – В «Стране Чудес».

– Еще одно казино, – задумчиво произнес Дин.

– Еще одно казино, – подтвердила агент Стерлинг. – Мистер Уайльд выступал на сцене второго января, когда он – согласно показаниям свидетелей – внезапно загорелся.

– Еще один несчастный случай. – Дин слегка наклонил голову, волосы упали ему на лицо. Он был настолько сосредоточен, что я могла видеть это в линиях его плеч и спины.

– Так считала и полиция, – произнес агент Бриггс. – Но потом…

Последнее фото, последняя жертва.

– Юджин Локхарт. Семьдесят восемь лет. Он был постоянным клиентом казино «Роза Пустыни». Приходил раз в неделю с небольшой группой из местного дома престарелых. – О том, как Юджин погиб, Бриггс не сказал ничего.

В этом не было необходимости.

В груди старика торчала стрела.

Как убийца перешел от подстроенных несчастных случаев к тому, чтобы поразить кого-то стрелой средь бела дня?

Я продолжала обдумывать этот вопрос, когда самолет пошел на посадку в Лас-Вегасе. На фотографии Юджина Локхарта, пронзенного стрелой в сердце, брифинг не закончился, но именно в этот момент все предположения об убийце, которые были у меня до этого, стали меняться.