– Ой, ды какая ж ты волчица. Да ни тибе бояца люди, а Совецкую уласть. Вот хто будя с тобою по – хорошему, ну как раньше, кады ишо твого мужа ни трогали, значит и он тоже ураг народа и яво «воронок» забяре. Ну вот, тпру, тпру! Стойте, вороные! – затормозил вожжами дед Захар.

– Слазий, Раиса. На бугор поднимися, а с бугра и школа, и тернат- усё как на ладони.

– Спасибо, дядь Захар, дай бог табе здоровица и чиво не боялся урага народа подвезть.

– Ну да, будя, чи на сибе нёс. Но-но-но, – дернул за вожжи, и кони шагом затопали в гору.

С горы Раиса увидела большое из красного кирпича здание.

Вот так школа, не то, што хуторская, деревянная мазанка. Раиса обрадовалась: «В каком красивом здании, с такими большими окнами будут учиться мои дети».

Во дворе пусто, значит идут уроки. Она тихо открыла дверь и вошла в большой длинный коридор с множеством дверей, на которых были проставлены цифры, а в самом конце коридора на двери было написано: «Директор». Раиса шла на носочках парусиновых чириков, чтобы не нарушить царящую тишину коридора. Подойдя к двери, она тихо постучала, и оттуда приятный мужской голос сказал: «Войдите».

– Здрасьте, вот вам записка, – она протянула навстречу идущему директору школы. Подтянутый, в туго застегнутом кителе, в пышно отдутом галифе и до зеркального блеска начищенных хромовых, собранных в гармошку сапогах, с легким скрипом.

– Здраствуйте, присядьте вот сюда, пожалуйста – указал на стул, стоявший ближе к столу.

Читая записку, он провел рукой по седой, молочного цвета голове, вздернув густыми черными бровями, под которыми прятались серые холодные пытливые глаза.

– Раиса Иосифовна, я возьму ваших детей в школу, а в интернат пока не могу, нет мест. Рядом со школой живет женщина. Работает у нас в школе. В 33-м в голодовку она потеряла пятерых детей, а этим летом увезли мужа, как и вашего. Она с удовольствием возьмет ваших детей на квартиру. Я сейчас её позову, она школьный звонарь. Он приоткрыл дверь и окликнул;

– Полина Ивановна, пожалуйста, зайдите.

В кабинет вошла маленькая, худая лет пятидесяти женщина с уставшими зеленовато – серыми глазами.

– Полина Ивановна, я вам предлагаю взять на квартиру под вашу опеку троих детей вот этой женщины – Раисы Иосифовны. Я думаю, что вам не будет так одиноко и детишкам будет у вас хорошо. Как вы? – вопросительно посмотрел на Полину Ивановну.

– Да, да конечно же, с удовольствием. Кто же – девочки, мальчики? Да, впрочем какая разница, – залепетала она глядя на Раису. – Я, как бывший педагог, найду контакт общения, как с девочками, так и смальчиками.

– Полина Ивановна, дочка Нюра, и два сыночка. Дети дюже послушные, вы с ними хлопот больших не будете знать. – расхваливала Раиса своих детей.

– А когда вы их привезете? – радостно заволновалась Полина Ивановна – Мне так скучно, тяжело одной, быстрее везите.

Директор стоял довольный, что помог этим двум несчастным женщинам.

– Большое вам спасибо, – Раиса, кланяясь и директору, и Полине Ивановне, – значить, ишо есть добрые люди, а то я упала в отчаяние.

Завтра, а може послезавтра придём, до свиданица.

«Ой, Господь бог оглянулся на нас, хоть добрых людей устретила» – думала Раиса и как на крыльях летела к своему гнезду, к своим птенчикам.

Хоть дорога и не совсем близкая, но она пришла ещё далеко до захода солнца. Вытащив мокрую тряпку из-под грудей, в первую очередь начала кормить Петюшку.

– Маманя, как вы тут, Наташа, а иде ж Манюшка?

– Няня, да Манюшка ишо спить у обедах молока парнова попила и опять легла. Слабая она, худая, косточки и кожа. Да ишо кашляеть дюже. Няня, ты б поглядела, какие у неё подошва и пятки потрепанные аж до крови, – с жалостью глядя в Манюшкину сторону, говорила Наташа.