– Одну минуточку, вы посидите, Раиса Иосифовна, я пойду скажу секретарше, чтобы она нашла личные дела ваших детей.

Раиса сидела и рассматривала кабинет. На стене висели портреты вождей Совецкой власти – Ленина и Сталина, в углу стояло красное знамя, в развернутом виде, где было написано: «Власть – Советам», и ещё на большом листе, приклееном к стене, было крупными буквами написано: «Учиться, учиться и ещё раз учиться… Ленин В. И.»

Она подумала, а что это учеба дает, только от работы отнимает. Вот она два года походила в церковно – приходскую школу, научилась писать и читать и Закон божий выучила. А то сушат детям мозги, аж семь лет, а к чему?

Вошел директор с бумагами и протянул их Раисе.

– Раиса Иосифовна, вот записка и документы на каждого ученика. Я думаю, что все будет хорошо. Удачи и всех земных благ вам и вашим деткам. До свидания.

– Спасибо, Семен Петрович, спасибо. Доброво вам здоровица. До свидания.

По дороге домой она зашла в магазин, подумав: «Купю сахара по кусочку, нихай у них хоть какая- то радость будить».

Выйдя из магазина, она увидела стоявший запыленный «воронок» Ивана Пруцака и двух бабок с байдиками, с третьими надёжными ногами.

Все трое о чем – то говорили, размахивая руками. Раиса подошла к ним.

– Здрасте, всем, всем, – поклонилась Раиса. – Товарищ майор Пруцаков, можно спросить у вас, как там наши?

– Были ваши, стали наши. Отправили их куда – то у другое место. На великие стройки Родины, пущай поработають, обмеркують усе. Каво ж ты там народила чи казака, чи девку?

– Спасибо за сообщеннице, – Раиса развернулась и пошла домой.

Бабка Дашка, глядя в след, спросила бабку Соньку.

– Да чия энто девка, штось я такой у нас на краю не видала. А?

– Чия, чия, Осипа Беляева дочка Раиса, ну што за Степановым Александром, ну председателем, поняла? – сказала бабка Сонька.

– Ой, ды у них уся порода красивая, хоч с тэй стороны, хоч с тэй. Иван, энто ж она тибе гарбуза дала? А он младшую ихнюю Наташу засватай, на выданье уже.

– Ну что вы тут сватовщину устроили. У меня в районе есть на примете,

городская краля. Во! И я ж тут, старые, ни про баб собрался гутарить, а чиво тут по хутору какие разговоры идуть, хто тут Совецкую власть не долюбляить. Ладно, старые болтухи. Пока. – Одёрнув китель и поправив ремень с висевшей кобурой, сел в машину.

Придя домой, Раиса увидела, что отец и дети на огороде копали картошку. Отец только командовал, а Ванюшка и Коляшка лопатами копали, а Нюра и Дуся выбирали.

Раиса подошла к ним.

– Гляди, дочка, какой врожай. Ну и картоха. Будить, чем унучат кормить, да и самим и курям будить. Ну, што там, гутарь?

– Папаня, возле лавки видала Ивана Пруцака, дак говорить, чито наших кудысь на работы отправили. Насчёт детишек Семен Петрович сказал, что у Красную Таловку в интернат надо весть.

– Чиво ж ты не спросила Ивана чи их далеко, чи куды?

– Ага, скажить он табе, он до смерти рад, што они там от работы… – она глянула на детей и замолчала.

– Ну, а чиво детей не тут учить? Я их буду у школу и с школы водить, а вчителя нихай там глядять.

– Но, папаня, их у школе могуть бить. Кому ж нужны чужие дети?

– Ну, у Таловку, дак у Таловку. Там почти одни хохлы живуть, далеко нас нихто ни знаить, тольки ж мои кровинушки, никому ни гаварите, ни за папаню, ни за дядю Ивана, поняли?

С вечера сложили нужные вещи да харчи: картошку в мундирах, сало старое, соленые огурцы, кусок от бурсачки хлеба, пляшку с водой.

Раиса кормила грудью Петра, Осип сидел, грыз гарбузовые семечки в глубокой задумчивости. Арина сеяла муку, чтобы рано утром испечь хлеб.

Наталья шила юбки Нюре и Дусе из выходной юбки бабушки Арины на ножной машинке «Зингер», купленной отцом ещё до революции. Коля и Ваня носили в лантуках дрова и кизяки для топки русской печи, в которой будет печься хлеб и пирожки со сливами и гарбузом.