Как сказал один гений от фотографии, Анри Картье-Брессон, ‘Фотография – это признание одновременно того, что ты видишь, и того, как ты себя чувствуешь’. В общем, я обожаю фотографов”.

Она замолчала, оценивающе глядя на него.

“Послушай, Майкл, – сказала она вдруг, – я работаю в этом клубе. Сегодня у нас будет сумасшедшая вечеринка, настоящий шабаш. Может, заглянешь? Сделаешь несколько снимков? Нам как раз нужны свежие лица”.

Майкл, колеблясь, обдумал предложение. Он никогда не был в ночном клубе, но почему-то почувствовал, что ему это нужно. В этом месте, казалось, было что-то притягательное, хоть и пугающее. Это был шанс вырваться из привычной рутины, увидеть новый мир, который откроет перед ним новые возможности.

Он кивнул в знак согласия, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

“Отлично! – обрадовалась Скарлетт, и ее глаза заблестели. – Тогда жду тебя. Приходи к десяти. Спросишь Скарлетт на входе. У нас там всегда бардак, но зато весело”. Она подмигнула и, развернувшись, легко скользнула в темноту клуба.

Майкл остался стоять на площади, испытывая одновременно волнение и трепет. Он знал, что сегодня вечером его ждёт нечто особенное. Он достал телефон и написал Жан-Пьеру о своей новой встрече.

До наступления вечера оставалось много времени, и Майкл решил не терять его зря. Он отправился бродить по городу, будто надеясь найти ответы на свои вопросы в отражениях.

Он зашёл в старую церковь, где сквозь витражи падал разноцветный свет, создавая причудливые узоры на полу. Снял отражение сводов в луже после дождя, увидев в нем небеса и грехи. Он заглянул в заброшенный дом, где граффити на стенах смешивались с бликами в разбитых зеркалах, демонстрируя мир, который рушится. Он зашёл в дешёвую забегаловку, где помятый официант в потрёпанном фартуке, казалось, застыл в вечной печали, отражаясь в мутном окне.

Он снимал, снимал, снимал, чувствуя, как его немота отступает, уступая место языку фотографии. Он понял: Фотография – это искусство видеть то, что скрыто. Фотография – это способ говорить, когда слова бессильны. Его путь только начался.

Вечером он вернулся на площадь, где встретил Скарлетт, и направился к клубу. Он чувствовал смешанное чувство страха и любопытства. Он сделал глубокий вдох и вошёл внутрь.

Громкая музыка, яркий свет, толпы пьяных, весёлых людей – все это обрушилось на него, как ураган. Он ощутил себя ошеломленным и потерянным, но… заинтригованным.

Он подошёл к охраннику и спросил о Скарлетт. Охранник, оценивающе оглядев его, указал на девушку, стоявшую за барной стойкой. Она была ещё прекраснее, чем днём. Её рыжие волосы сияли в свете софитов, а глаза искрились озорством и какой-то дикой энергией.

Она заметила его и, широко улыбнувшись, махнула рукой.

“Привет, фотограф! Рада, что ты пришёл. Готов окунуться в безумие?” – крикнула Скарлетт сквозь грохот музыки, от которой, казалось, вибрировали все внутренности. Она махнула рукой бармену, и тот тут же принёс Майклу стакан минералки, а ей – какой-то ядовито-розовый коктейль, похожий на средство для мытья окон.

Майкл кивнул, чувствуя, как адреналин смешивается с робким любопытством. Шагнув внутрь клуба “Венера”, он сразу же окунулся в густую, одурманивающую атмосферу ночного мира. Басы сотрясали грудную клетку, стробоскопы резали глаза, а толпа, состоявшая из самых разных персонажей, двигалась в каком-то бессвязном ритме.

Клуб был полон: тут были и холёные типы в дорогих костюмах, и разодетые девицы на шпильках, и панковатые подростки с пирсингом, и уставшие официанты, и охранники с каменными лицами. В воздухе витал плотный запах дешёвого алкоголя, сладких духов, сигаретного дыма и пота.