– Ну тебя, – пробормотал Варламов. – Разве что напарником на склад удобрений. Ты чем сейчас занят?

– Мелкий ремонт. – Сирин взялся за очередную бутылку. – За каждым словом приходится лезть в словарь, но инструмент и материалы здесь хорошие. Меньше халтурят, чем в России. Скоро фирму открою, назову «Русский привет».

– Всё шутишь. – Варламов допил кока-колу и огляделся. Народу стало больше, разговоры оживлённее, на них бросали взгляды: вряд ли часто слышали русскую речь.

Сирин поставил пустую бутылку, а две оставшихся рассовал по карманам.

– Хоть пива попью, – сказал с отвращением. – Пошли. Мне тут не по себе, ни хрена не понимаю.

На улице Сирин свистом подозвал такси – большого жука ядовито-жёлтого цвета.

– Ну, ты деньгами кидаешься, – покачал головой Варламов.

– А куда копить, Евгений? – Сирин откинулся на спинку сиденья. – И впрямь американцем становишься, они каждый доллар считают. Показывай, куда тебя везти.

Он махнул рукой, отказываясь от сдачи, сковырнул пробку о перила веранды и выпил пиво до дна. Воздух приятно холодил разгорячённое лицо, окна были темны – скорее всего, пожилые леди отправились в гости.

Он взялся за ручку двери, стараясь не моргнуть от упавшего на лицо света – женщины боялись грабителей и поставили замок со сканированием глазного дна. Усмехнулся – верят американцы во всякие электронные штуки.

Дверь бесшумно открылась.

Он пересёк полутёмную гостиную, поднялся в свою комнату и в дверях достал последнюю бутылку – надо было взять ещё пару! Нашарил выключатель…

Свет не зажёгся.

Он оглядел комнату, и по спине протекла ледяная струйка – над столом маячили три серых пятна.

Три лица!

Он не повернулся и не побежал – бесполезно. Вместо этого сковырнул пробку зубами и сделал глоток, не почувствовав вкуса.

– За ваше здоровье, – сказал он. – Хотя приличные гости без приглашения не входят.

– Не паясничай, – прозвучал холодный голос со странным скользящим акцентом. – Ты знаешь, зачем мы здесь.

– Без понятия, – солгал он, снова делая глоток и снова не ощущая вкуса.

Жаль – пиво хорошее, и никакого удовольствия. Глаза адаптировались к полутьме, и лица стали видны отчётливее – белые и одинаковые. Он попытался рассмотреть, что под лицами, но те словно плавали в воздухе. Впрочем, он знал, что не увидит ни одежды, ни оружия в руках, ни самих рук.

Лицо посередине искривилось в усмешке:

– Это плохо. Тогда ты умрёшь.

Он облизнулся, от горечи пива вдруг затошнило.

– Послушайте, я и вправду ничего не знаю. Зачем меня убивать?

Словно чёрная пиявка проползла по лицу слева:

– Неужели ты думал, что скроешься от нас в этой паршивой Америке?

– Ничего я не думал. – Он отхлебнул вновь и наконец-то почувствовал вкус, но это был горький вкус бессильной ярости. – Я не крыса, чтобы от вас бегать.

– Остаток жизни можешь побыть котом, – ухмыльнулось лицо справа. – Понежиться в собственной вилле на берегу моря. Трёх юных таиландок для услуг тебе хватит? Они будут хорошо обучены.

Усмехнулись и двое других. Ухмылки плавали в темноте, словно три Чеширских кота собрались в комнате.

– Ты знаешь цену, – у лица посередине рот смыкался и размыкался как чёрная щель. – Мы даём тебе время подумать. Если не скажешь, умрёшь и ты, и твой спутник.

– Он тут ни при чём. – Хриплый голос прозвучал словно со стороны.

– Неважно. Это заставит тебя лучше всё взвесить. И не вздумай бежать или обратиться в полицию. Попадёшь в такое место, где каждый день будешь молить о смерти, но она придёт не скоро. А теперь до свидания.

Он не почувствовал ничего, но вдруг оказался лежащим на полу и недопитое пиво текло по руке. Потом опустилась тьма…