К этому времени голова Эдуарда Робертовича прояснилась полностью, и он осмыслил незавидное положение, в котором оказался. Бальнеолог открыл было рот, но Воронин накрыл его ладонью и зашептал, тыча ему в лицо указательным пальцем:

– Слушай сюда, жиробас, качок стероидный. Думаешь, что сможешь за мной шпионить и прислуживать этой фурии?

Эдик выпучил глаза, так, что те выпали из орбит и помотал головой.

– Так вот, Кинг Конг, сейчас ты мне все расскажешь… А то я оставлю тебя в таком виде до утра и до тех пор, пока тебя не хватятся. И уж поверь мне, тогда все остальное покажется тебе милостью. Ты меня понял? – его глаза зловеще блеснули. Кончик указательного пальца Воронина едва не касался пипки носа-картошки Эдика.

Бальнеолог закивал.

– А если ты сейчас закричишь, то ночью я сброшу тебя в реку, – еще более тихо и оттого пугающе произнес Павел Николаич, отрывая ладонь от его рта.

Эдик жадно задышал, хватая ртом воздух. Переведя дух, он дрожащим голосом заговорил:

– Ты что за псих? Какого лешего ты меня укатал и пугаешь?

– Отчасти я действительно псих, но это уже мое личное, а почему я тебя укатал… чтобы ты не сбежал и вел себя хорошо, как воспитанный мальчик. И так. Что задумала Юлиана Михайловна? Отвечай.

– Я не знаю… Она попросила выяснить, что за хрен ходит к Армену Шахитовичу, – вымолвил Эдик, не сводя выпученных глаз с фигуры, грозно склонившейся над ним.

– Этот хрен стоит перед тобой. И уж поверь мне, я хожу к нему не чай пить.

– Ты ведь не лечишься… Это прикрытие.

– Угадал. Да. Я прибыл по работе. И сущность ее тебя не обрадует.

– Ты из Роспотребнадзора, разнюхиваешь несоответствия ГОСТУ и готовишься подать на жалобу, чтобы нас закрыли? – прошептал Эдуард Робертович.

– Ох, кретин… я слышал множество заблуждений в свой адрес, но ты превзошел всех.

– Тогда кто ты?

– Жизнь Армена Шахитовича под угрозой. В течение месяца на него будет совершено покушение. Он нанял меня для обеспечения своей безопасности и поиска убийцы в санатории, скрывающегося под ликом сотрудника санатория. – Павел Николаич сдвинул брови и впился взглядом в побелевшего от страха Эдика.

– Неужто ты думаешь, что это я?

– Ты? Хахахахаха! – Воронин закатился смехом, согнувшись. – Ты слишком туп для такого дела. У тебя не хватит мозгов провернуть подобное. А вот Юлиана… бьюсь об заклад она что-то замышляет и использует тебя в своих целях.

– Нет, это достойная и добропорядочная женщина. Такого не может быть. Не смей о ней так говорить!

– Когда ты ушел, она назвала тебя наивным глупцом и призналась, что одним выстрелом убьет двух зайцев. Я записал на диктофон весь ваш разговор. Эта опасная женщина, Эдик. Коварная фурия. От таких надлежит избавляться.

Губы бальнеолога задвигались, рот то открывался, то закрывался. Но язык прилип к горлу, слова застыли вместе с ним. Воронин откашлялся.

– Ну так что, ты что-то знаешь о тучах, сгущающихся над главврачом?

– Я в шоке от того, что вы мне рассказали. Кто может желать смерти Армену? Он же…

– Врач. У таких, как он полно врагов. Невылеченные пациенты, убившие свой желудок прописанными им антибиотиками. Или неспасенные жизни, чьи родственники желают поквитаться. Вариаций множество! Или быть может за ним самим есть грешок? Никто из нас не чист перед Богом и хранит скелеты в шкафу, не так ли, Эдик?

С этими словами Воронин наклонился к нему.

– На что вы намекаете? – Он снова весь затрясся.

– Я предлагаю тебе выдать все, что ты знаешь о заговоре Юлианы Михайловны в отношении Армена или я сам этим займусь. А с ней… – Воронин мечтательно посмотрел вверх, – куда больший выбор средств и методов выпытывания информации.