– Из спецрезерва, – многозначительно поднимает вверх палец хлеборез. – Это, который закладывают на военное время. Вон, на мешках и дата есть.
И действительно, на сером крафте, помимо «госта» и еще каких-то надписей, указан год изготовления.
– Это ж надо! – удивляюсь я. – Мы тогда еще не родились.
– Ну да, – кивает бритой головой Женька. – Мы не родились, а сухарей уже наготовили. Кстати, в них рожь высшего качества. Сейчас такой нету.
Когда вернувшись назад и брякнув увесистый пакет на стол, я сообщаю о происхождении экзотического продукта, Желудок сразу же изъявляет желание лично его тащить.
– Не, – вертит головой Жора. – Сожрешь по дороге. Понесет Кондратьев.
А на следующий день снова заработала пекарня, и нам выдали свежий хлеб. Белый и черняшку.
Но все еще долго вспоминали те сухари. Насушенные, когда мы еще не родились.
Близнецы
– Держи, – говорит Виктор, передавая мне грифованную бумагу, с синим штемпелем «входящий» и датой регистрации. – От коллег из Казахстана.
Я расписываюсь за полученный документ, и когда начальник секретной части покидает кабинет, начинаю читать.
«На № … от… сообщаем, что в связи с полученной информацией, нами взят под оперативное наблюдение младший сержант Янкель Сергей Павлович, проходящий службу в войсковой части 54190-А в должности командира отделения передающих радиоустройств космической связи.
При этом установлено, что в период нахождения в краткосрочном отпуске в городе Ленинграде, в августе сего года, Янкель имел контакт с гражданином Финляндии Юхани Койвисто, проходящим по оперативным учетам Ленинградского УКГБ. О дальнейших результатах проинформируем дополнительно. Начальник Особого отдела в/ч 16491 полковник Марьин».
– Что и требовалось доказать, – бормочу я, кладу бумагу в папку и выхожу из кабинета.
– Ну что ж, ожидаемый ответ, – прочтя информацию, окутывается дымом мой начальник и накладывает в верхнем левом углу резолюцию «В дело».
Потом я получаю ряд ценных указаний, возвращаюсь к себе, и, открыв тяжелую дверцу сейфа, извлекаю оттуда объемный талмуд, в серой глянцевой обложке.
Это стоящее на контроле в Третьем Главке КГБ СССР дело оперативной разработки. Оно имеет окраску «инициативный шпионаж», кодовое название «Близнецы» и находится в моем производстве.
Прошлой весной, когда я вернулся из автономки, второй, обслуживаемый мной крейсер, ушел на плановый ремонт в Северодвинск и мне поручили новый объект.
Это была команда обслуги штаба одной из дивизий, расположенного на стоящей в заливе финской ПКЗ8. В ней было несколько десятков моряков срочной службы, обретавшихся в качестве писарей, шифровальщиков, коков, а также других, нужных для обеспечения работы штаба, спецов.
– Значит так, – сказал вызвавший меня по данному вопросу, наш адмирал. – Примешь объект у Габидулина и займешься им по полной программе. Пока все. Иди.
Готовящийся к переводу на Большую землю, ветеран отдела, капитан 3 ранга Мариоз Галимович Габидулин данное воспринял как длжное, передал мне по описи пару тощих агентурных дел, ключ от имеющейся на ПКЗ каюты, а также выдал исчерпывающую характеристику на отцов – командиров моряков обслуги.
– Засранцы, – убежденно сказал он. – И в команде у них бардак.
Судя по толщине дел, и тому что в них имелось, «сексоты» – один офицер, а второй мичман, трудились на тайной ниве абы как и никакой ценной информации не выдавали.
– М-да, – недовольно пробубнел мой непосредственный начальник, когда я доложил о приеме объекта и своих соображениях. – Приобщать надо, приобщать.
Это, инертное на первый взгляд выражение, имело глубинный смысл, предполагало активизацию моей деятельности и приискание новых бойцов невидимого фронта