Иван же шагал уверенно и бодро, его ничуть не смущали шорохи в кустах, скип веток старых акаций над головой, и резкие крики ночной птицы из виноградника.

Дружок подпрыгивал рядом, иногда убегая вперёд, как будто разведывая дорогу, а возвращаясь, искоса посматривал на детей и вилял хвостом.

Скоро они добрались до конца переулка. На самом краю, в отдалении от других построек стоял небольшой домик. Вокруг него не было забора, а вход не закрывали ворота и калитка. В неярком свете луны Юля рассмотрела аккуратное крылечко и просторные клумбы, густо усаженные розовыми кустами. Стены дома, крыльцо и даже часть крыши были увиты плетущимися розами. Аромат этих цветов разливался в ночном воздухе, а ветер подхватывал его и разносил по окрестностям.

В окошке приветливо светился огонёк, хотя остальные дома, мимо которых проходили дети, уже давно погрузились во тьму.

Подойдя ближе, Юля почувствовала, что к аромату роз примешивается ещё один странный и незнакомый запах – отдалённо он напоминал аромат поджаренной на раскалённой сковороде гречневой крупы, но был более терпким и травяным.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь понять, чем именно пахнет возле дома. Иван заметил это и сказал:

– Бабушка Марья печёт хлеб из лебеды и мари.

– Что? – Юля удивлённо посмотрела на мальчика, уж очень странными показались ей эти слова.

– Пойдём, не бойся, – улыбнулся тот, – хлеб не для тебя.

Он открыл деревянную дверь домика и пропустил Юлю вперёд. Та вошла и смущенно замерла возле входа. Как то неловко приходить в гости глубокой ночью.

Осмотревшись, она поняла, что попала на кухню. Посреди комнаты стоял большой стол, на котором были расставлены сковородки и кастрюли, а в центре лежало тесто. Оно было накрыто полотенцем, но так сильно подошло, что вылезало со всех сторон, приподнимая лежащий сверху кусок ткани.

Рядом сидела худенькая старушка. Маленькое личико её было сморщенным и тёмным, голова повязана белой косынкой, а нижнюю часть тела закрывал фартук, слишком длинный и широкий для такой крошечной фигурки.

– Здравствуйте, – робко сказала Юля.

– Здравствуй, здравствуй! – бабуля радостно заулыбалась и бросилась навстречу детям, вытирая руки фартуком.

Она принялась хлопотать вокруг девочки, усаживая её в мягкое кресло в углу комнаты, при этом расспрашивая, как она оказалась здесь так поздно ночью.

Дети совместными усилиями рассказали о тех, кто живёт в доме Юли, а также о том, что девочка боится оставаться там одна.

Старушка слушала внимательно и не проявляла никаких признаков недоверия или удивления, как если бы ей рассказывали не о доме с привидениями, а скажем, о прогулке по парку.

– А что ж ты их не прогнал? – обратилась она к Ивану, когда дети закончили свой рассказ.

Тот развёл руками.

– Это я боялась пускать его в дом, – сказала Юля.

– Ну что ж, не прогнал и ладно. Это даже хорошо, что не прогнал, бедняжки, где им скитаться, – как будто ни к кому не обращаясь, проговорила бабушка, – лучше мы их накормим и спать отправим, спать, навсегда спать. Сейчас только хлебушек испеку.

Старушка принесла для Юли кружку горячего чая, укутала её покрывалом, а затем вернулась к столу и занялась тестом. Иван, тоже с кружкой в руке, уселся рядом на низенькую скамейку.

Девочка пила травяной чай. Так хорошо, и уютно ей было сидеть в просторном кресле, поджав под себя ноги, слушать, как бабушка тихонько напевает непонятную песенку. Слова как будто знакомые, а понять о чём она пела, не получалось.

Юля старалась незаметно разглядеть мальчика. При свете его белоснежные волосы выглядели ещё белее, резко контрастируя со смуглой кожей и тёмно-карими, почти чёрными глазами.