– Хочу подышать свежим воздухом, чтоб надрать этих дипломатов в шахматы.

– А-аа. Давай старичок. А то я и впрямь охмелел. Наверное, вздремну часик.

– Договорились. Как приду, разбужу тебя.

Никита хлопнул дверью и остался в пустом коридоре, окрашенного в приторно зелёный цвет, с белым, как снег потолком, на котором через каждые три метра красовались конической формы прозрачные плафоны.

Никита тихо пошаркал не зашнурованными ботинками вперёд, с разнузданными языками, утопая ногой в мягком ворсе, узкой ковровой дорожки.

Длинный коридор упирался в небольшой застекленный холл с лифтами. Там, где находился центральный вход в клинику, состоящую из четырёх главных и одного подвального этажей. На металлической доске, ввинченной шурупами в белый камень, с правой стороны, было выгравировано бело-розовыми буквами: «Privat klinik med experimentell terapi» – частная клиника экспериментальной терапии.

Приблизившись к выходу, Никита резко обернулся. Ощущение, будто кто-то за ним следит.

Коридор был пуст. Кроме электрического шепота, колеблющихся звуков, вырывающихся наружу из-под стеклянных плафонов, ничего больше не было слышно. Будто все легли спать или умерли.

Никита дернул за серебристую ручку двери и приятная прохлада, тёплого января оглушила сильным потоком ветра. Опьянев от свежего воздуха, он покачнулся в ногах, чиркнув массивной подошвой Тимберлендов по мраморному полу, выложенного мозаикой.

Похлопав по джинсовым карманам, Никита обнаружил, что оставил зажигалку в палате. Достал из внутреннего кармана парки успокоительные таблетки, кинул сразу две в рот и начал громко жевать, и кривиться, кромсая горькие колёса во рту. Антибиотики выписывал высокий и худощавый доктор Ларс, вместе с витаминами и прочей требухой, которую они с Темой, разумеется, не принимали, либо выплевывали в раковину умывальника, – если доходяга Ларс выдавал таблетки прямо у себя в кабинете. Либо выбрасывали в урну туалета.

Но с уколами была загвоздка. Парни боялись переиграть, чтоб реально не двинуться головой.

Горькие таблетки растаяли во рту. Почувствовав небольшое расслабление, Никита кинул мятный леденец в рот.

Напротив него, примерно в двадцати шагах, от сильного дуновения шатались маленькие голые кусты. Свистящий ветер перекочевывал девственно чистый снег с одного кургана на другой. Будто шептал молитву над захоронениями прошлых времён викингов. Однажды остров Бирка, а сейчас ныне Бьёркё, внезапно угас. Оставил пустовать чёрную землю, выгоревшую дотла.

Распаковав пачку красного Мальборо, Никита сунул в рот сигарету. Плевать на огонь, таблетки уже подействовали, сделали тело немного ватным.

Пожевывая зубами фильтр, он припомнил вдруг, как он с Темой сюда добирался.

Прилетели почти без багажа, в Стокгольм в начале ноября. Добрались до Экера – муниципалитета провинции Уппланд в округе Стокгольм, находящийся на Востоке центральной части Швеции, омытой озером Меларен на юге и Балтийским морем на востоке.

Они знали, что до острова Бьёркё можно добраться только на туристической лодке.

В Экерё на информационном стенде Никита увидел, что в Бирку ходит пассажирская лодка из Растахольма, а это было намного ближе, чем до Ховгордена. Но в Растахольме лодка уже уплыла в 15:00.

Парням пришлось ехать сначала в Ховгорден, а потом оттуда уже ловить лодку на Бирку, как и планировалось изначально.

Подельники упали на заднее сиденье пыльного Мерседеса. Тема, смочил горло ирландским виски. Жидкость булькала в металлической фляге, с блестящими выгравированными буквами, на лицевой стороне: ДРУЗЬЯ НЕ УМИРАЮТ. Через пару глотков Тема сразу же отключился.