– Ты пригласишь меня на свидание? – шутливо завершает она его смущённую мысль.

Щёки Фрая заливаются жарким румянцем. Он почти задыхается от волнения.

– Да…, – наконец выдыхает он.

– Тогда увидимся после каникул, – говорит Лиза, разворачиваясь.

Она делает пару шагов, но вдруг игриво оборачивается, подбегает к Фраю и целует его в щёку. Затем смеясь убегает прочь, бросая через плечо:

– Пока, юный штурмовик! Жду тебя через неделю в «Медведице».

Она удаляется в тусклом свете приближающегося рассвета, а Фрай, застыв на месте, провожает её взглядом, словно боясь сдвинуться с места.

Он не помнит свой путь до общежития и как оказался на своей кровати, он тоже не знает. Завалившись прямо в форме и ботинках на постель, Фрай ещё долго лежит с закрытыми глазами, погружённый в мысли. Он вспоминает её улыбку и смущённый взгляд. Не очень длинные светлые волосы, такие прямые и ухоженные, как у актрис из рекламных роликов дорогих шампуней. Они разлетались от внезапного дуновения тёплого воздуха, исходящего из тарраколлекторов под ногами.

Фрай думает, что влюбился. Эта мысль внезапно наполняет его радостью, хотя он понимает, что Лиза не первая девушка, которая ему понравилась, и не первая, с которой он целовался. Хотя с Лизой он и не целовался, но точно хотел бы. Больше всего его привлекает то, что впервые ему так легко разговаривать о себе и своём отце.

Каждый раз, когда приходится затрагивать эту тему, парень чувствует себя неловко и некомфортно. Ему неприятно читать на себе странные взгляды, означающие непонимание и осуждение. Большинство, услышавших эту историю, как он думает, считают его мать лгуньей, или даже одной из тех космических пиратов, о которых так часто в последнее время говорят в новостях. В глазах многих она кажется преступницей, угнавшей пропавший много лет назад старый консульский корабль. Аферисткой, которая прилетела в столицу и специально вывела корабль из строя после посадки и пристыковки к центральной космической станции.

Порой ему и самому рассказы матери кажутся странными и фантастически надуманными. Иногда даже мелькает мысль, что и про отца она тоже выдумала, но вновь и вновь, глядя в зеркало, он видит перед собой лицо того самого Виктора Малышева, пропавшего без вести консула РККП, посмертно получившего золотую звезду и звание героя Республики, которую так и не вручили его матери, вдове, не сумевшей доказать свои страшные рассказы.

Конечно, были анализы ДНК, множество разных тестов и полиграфов, подтвердивших честность её слов, но бюрократическая система так и не признала официальность брака Героя Республики Малышева и безызвестной, безродной девушки с лжедеметры, называющей себя Диана.

Корабль, на котором она прибыла в столицу, пристыковался к терминалу, и, выплеснув остатки энергии, от чего, говорят, тогда даже городская энергостанция дала сбой, словно перегрузившись и потеряв все силы, так же, как и сама Диана, эмоционально полностью выключилась, так и не включившись вновь. Ни техника, ни другие эксперты, как ни старались, не смогли извлечь из него ни единого байта информации. Корабль был мёртв.

Единственное, что спасло её тогда от бесконечно долгого и бесполезного лечения в психушке, это безусловное подтверждение отцовства рожденного, неизвестной никому, взявшейся ниоткуда девушкой, ребёнка. Благо образцы ДНК всех сотрудников РККП, согласно протоколам безопасности Республики, до сих пор хранятся в архивах банка данных.

Фрай чувствует, как проваливается в сон. Сквозь, окутывающую его разум, пелену небытия он осознает, что если поддастся чарам Морфея, то пропустит свой шаттл. Поэтому, парень резко открывает глаза и вскакивает с кровати. Переодевшись, начинает собирать свои вещи в дорожную сумку. Его руки быстро и привычно ищут все необходимое: сумка, одежда, телефон. В голове всё ещё витает образ Лизы, её улыбка, которая не даёт ему покоя. Он старается сосредоточиться, но мысли о ней лишь отвлекают. Каждое движение становится автоматическим, а новое, доселе не знакомое и такое приятное чувство волнения в районе груди всё равно не покидает его.