Не помня себя от радости и боясь поверить бабушкиным словам, Ноэль заикнулась:

– Но папа…

– Твой отец сделает все, как я скажу. И позже будет благодарен за науку. – отрезала Мирим и продолжила мягче, – Вторым пунктом нужно подобрать тебе другое отчество.

Ноэль показалось, что она ослышалась. Как это возможно, поменять отчество?

– Насколько неудобоваримо звучит твое имя, Ноэль Кадырбековна, могла не расслышать только твоя необразованная мать. А Кадыр не помешал ей, за что и будет наказан. Как ты смотришь на Ноэль Алмазовну, девочка моя? Алмаз, твой прадедушка, был добрым и честным человеком, ничем не запятнал себя, его отчество ты можешь носить с достоинством. А имя менять нельзя, хоть оно мне и не по душе. Но с именем человек остается на всю жизнь.

Сначала про себя, а затем вслух девушка попробовала произнести:

– Ноэль Алмазовна… Мне нравится. А как же документы, паспорт, школа?

– Предоставь это своей бабушке Мирим, девочка моя, – хитро улыбнулась старая женщина, открыла дверь и громко приказала, – Поставь чай, Гульнур, да подогрей боорсок, лентяйка. К тебе свекровь приехала, а не твои скудоумные подружки. Или прикажешь самой накрывать на стол в твоем доме?

За тот месяц, что бабушка жила в Санкт-Петербурге, она развила бурную деятельность и целыми днями пропадала по своим таинственным делам. О смене школы, имени и паспорта речь больше не заходила, но Ноэль впервые за долгие годы почувствовала свою значимость.

Особенно ее смешило, что мама Гульнур, наоборот, научилась ходить вдоль стеночки, говорить тихо и не отсвечивать, особенно, когда Мирим была дома. Даже папа, побаиваясь бабушкиного гнева, вел себя по отношению к дочери предельно корректно.

В ожидании каникул Ноэль скучала над уроками, скоро предстояло поступление в ВУЗ, поэтому нельзя было пренебрегать занятиями. Подготовка в юридический занимала большую часть свободного времени, особенно злило ее ЕГЭ по истории, заучивать огромное количество дат было мучительно, но девушка не сдавалась. Образование – единственное преимущество для женщин их национальности. Оно дает шанс, так объяснила Мирим.

Глядя усталыми глазами в учебник, Ноэль шевелила губами, повторяя про себя: «1839-1843 денежная реформа графа Канкрина. И зачем это знать? 1864 судебная реформа, чтоб ее. 1898 первый съезд РСДРП. Что это такое вообще? Поход казаков за зипунами…»

Когда перед ней шлепнулась тонкая книжечка, девушка даже не сразу поняла, что видит перед собой. Буквы расплывались и расползались, как тараканы, и только усилием воли Ноэль смогла сосредоточиться.

Перед ней лежал новенький паспорт, дрожащими руками девушка открыла его, ей пришлось перечитать трижды, чтобы понять написанное.

«Аманова Ноэль Алмазовна». Проклятый учебник полетел в сторону, девушка вскочила и бросилась на шею бабушке.

– Получилось! Спасибо тебе, бабушка Мирим!

– Еще бы не получилось, – проворчала та, – Когда за дело берется профессионал, такой, как твоя бабушка, всегда все получается. Кстати, насчет профессионала. Собирайся, да не копошись, сейчас идем в новую школу знакомиться с директором. После каникул выйдешь учиться туда.

Молниеносно одевшись, Ноэль с готовностью побежала к входной двери, но была задержала старческой, но крепкой рукой.

– Куда мчишься, сикильдявка? Причешись, волосы собери аккуратно, вот так, – массажная расческа прошлась по волосам, – Все же на прием к директору школы идем, а не на рынок за капустой.

Нетерпение Ноэль было столь велико, что она никак не могла приноровиться к неспешному бабушкиному шагу, пока они спускались по лестнице, ей все время казалось, что вот-вот вернется с работы отец и начнет бушевать, порвет паспорт, сам пойдет в новую школу, устроит там чудовищный скандал. И все сорвется.