– Лома, не лугай её. Ложки тут, … на столе. Они… чистые, – сказала Даша и убрала ложки в сумку.

Рома, удовлетворённо хмыкнув, поставил ведро с ягодами в холодильник, затем наполнил графин водой из крана, а Даше вручил небольшое ведёрко. Свои действия он для неё доходчиво прокомментировал:

– Ягода в холодильнике дольше сохранится, не прокиснет; воду возьмём с собой: вдруг ночью захочется пить; а ведёрко – чтоб тебе не бегать по ночной башне до туалета.

Ребятки перешли в спальню и тотчас приступили к ревизии шкафчиков.

Рома сразу же открыл их – все. В них, с его точки зрения, хранилась, в основном, всякая никчёмность. Он так и сказал:

– Добрую половину этого бесполезного хлама можно смело выкинуть на свалку. Какие-то панамки, странные боты, малюсенькие пижамки, младенческие слюнявчики, бусы из ракушек, оправы без стёкол; а это вообще что-то из области несуразного: напоминает, то ли памперсы, то ли шлемофоны. Как их носить, куда надевать? Ума не приложу. А вот эти три шкафчика – они до отказу забиты пластиковыми дощечками, размалёванными непонятными иероглифами. Подушек – в нашем понимании – нет, но есть мягкие овальные валики, какие зимой кладут под ворота в автотранспортных предприятиях; правда, длина у этих – около полуметра. Вот их-то мы и используем вместо подушек. И наволочек нет ни одной, зато тут полно, вроде как, полотенец – разных размеров; вот этими полотенцами – типа банных – обернём валики вместо наволочек. Одеял тоже нет, но есть много маленьких стёганных покрывал. Оп-па! Нашёл! – воскликнул он. – Тут всего два больших покрывала, как раз длиной два метра и шириной – полтора. Это нам подходит, – Рома ещё раз прошёлся вдоль шкафчиков и проговорил: – Так-так, простыней и пододеяльников нет; и полотенцами тут не отделаешься. Что ж, придётся спать одетыми, как в шалаше или в зимовье. – Тут он заметил большую катушку широкой плотной ленты, типа капроновой. – Это нам тоже пригодится.

Последний шкафчик оказался почти пустым: на его полочке лежал всего лишь один обычный кубик Рубика. Но Роме сейчас было не до него.

Он отмотал от катушки метров десять ленты (с запасом) и отрезал её финкой; после этого сдвинул четыре матраса в общий квадрат, попинал их с разных сторон, устраняя зазоры; затем обтянул по периметру всю четвёрку матрасов лентой и стал ею стягивать их в единый матрасный блок. В этом ему активно помогала сестра: сначала она подпинывала матрасы, а на завершающей фазе – по команде брата – крепко держала пальцами первую стяжку узла.

– Ах, какая… огломная кловать… получилась! – восхищённо произнесла она, когда брат прочно зафиксировал ленточный узел.

– Это ещё не всё: остался последний штрих, – сказал Рома.

Он вплотную придвинул к стене стянутый лентой матрасный блок, потом завернул два валика в полотенца и положил их вместе с двумя покрывалами на новоиспечённую «кровать».

– Спать будем вместе, но каждый – под своим одеялом. Под одним одеялом с тобой невозможно спать: ты всю ночь будешь его стаскивать с меня и в него заворачиваться, – произнёс он.

Даша запротестовала:

– Неплавда, не буду я… заволачиваться.

Братец рассмеялся, а после проговорил:

– Да так уже было, прошлым летом, когда мы были на рыбалке и ночевали в таёжной избушке. Ты всю ночь стягивала с меня тулуп и заворачивалась в него.

– Что-то… не плипоминаю, … навелно, спала клепко, – выкрутилась сестрица.

– А давай-ка сделаем кресло, – предложил Рома.

– Клесло? А… из чего? – удивлённо спросила Даша.

– У нас остались три незадействованных матраса.

Паренёк, отступив пару метров от кровати, пододвинул к стене лежавший неподалёку матрас, оставив меж ним и стеной дециметровую щель, на него вертикально поставил – второй, плотно приткнув его до стены, и сверху на нижний матрас положил плашмя – оставшийся, с силой придавив им вертикальный матрас, коему выпала роль спинки.