«И, кстати, хуевый из тебя психолог, Оливия. Хуевый — потому что твоя ставка не сработала».

8. 8.

Ольга

«Так чем закончилось свидание?» — спрашивает Лекс, пока я переписываюсь с ним в пробке, опаздывая на встречу с Кариной.

Я знаю, что его «несвидание» с красивой блондинкой сорвалось. Он рассказал об этом ночью — в аудиосообщении. Довольно грубо и резко. И я не думаю, что в этом была его вина по каким-либо причинам.

Кажется, он из тех мужчин, которые легко привлекают девушек — и те готовы дать ему всё, что он пожелает.

Эта мысль в очередной раз заставляет меня пасовать перед тем, чтобы раскрыть свою личность или отправить фото. Стать одной из многих. Вряд ли я смогу удивить своего анонима, ведь за свою холостяцкую жизнь он, похоже, видел достаточно интересного, а конкурировать за внимание — последнее, чем мне хотелось бы заниматься.

Теперь я знаю, что Лекс действительно тридцатидвухлетний мужчина — с ухоженными руками, на которых проступают рельефные вены, длинными пальцами и глубоким хрипловатым голосом. Я переслушала его аудиосообщение раз сто — и уверена, что переслушаю ещё столько же.

А видео… я затёрла до дыр. Особенно ночью. То, как он лениво поглаживал женскую ногу, вызывало внизу живота приятную щекотку, будто от крыльев бабочек.

«Ничем. Это было первое и последнее свидание, несмотря на то, что кандидат дико нравится моим родителям. Они мечтали бы, чтобы мы поженились, но увы», — печатаю ответ.

«Кто у тебя родители, Оливия?»

«Они очень влиятельные люди, Лекс. И зятя хотели бы соответствующего — с нормальной родословной, образованием и карьерой».

«Понял. Значит, я вряд ли им понравлюсь».

В спину сигналят машины, и я ненадолго прерываюсь, но уже через пару сотен метров снова упираюсь в пробку и сразу тянусь к телефону. Это больше, чем зависимость. Потребность. Особенно теперь, когда я узнала о Лексе больше.

Наивно хочется верить, что причиной провала «несвидания» была именно я.

«По каким критериям не подходишь?», — удивленно переспрашиваю.

«По всем. Родословная херовая — родители запойные алкоголики. Высшего образования нет».

«А карьера?»

«Ну, раз ты воспитатель детского сада, то я — водитель маршрутки».

С улыбкой пробегаюсь по буквам, зная, что это неправда. Как и то, что сказала я. Не нужно быть особенно наблюдательной, чтобы заметить, в каких местах отдыхает Лекс, с какого уровня девушками и какой ремонт в его квартире — на снимке с книгой я увидела кусочек. И не могу сказать, что он хоть в чём-то уступает моему.

«Я видела твоих пассажирок, Лекс. Такое впечатление, что вход в маршрутку только по длине ног и глубине декольте».

Припарковавшись у бордюра возле центрального входа в кофейню, где варят самый вкусный кофе и пекут нежнейшие круассаны в городе, я прячу телефон в сумку и выхожу на улицу.

Встречи с Кариной случаются не так часто, чтобы отвлекаться на переписку, которая вполне может подождать. К тому же, я опоздала ровно на полчаса.

Как только я попадаю в заведение, задев дверью колокольчик, недовольство буквально читается на лице подруги.

Мы вместе учились в школе, а потом поступили в один вуз, но Каро не доучилась — спустя два года ушла в декрет. Она обещала, что обязательно завершит обучение, однако ещё через два года снова забеременела. Теперь она мама двух очаровательных девочек, которые требуют много внимания и заботы. Учёба и работа — давно отошли на последний план.

По классике, я заказываю латте и кремово-банановый круассан. Подруга на диете, поэтому ограничивается чёрным кофе без сахара, жадно провожая взглядом каждый кусочек, который я отправляю в рот.