– Леля ты, а он…

– Молчи!

– … не такой, как ты: он нагл.

– Это точно, – сказала Леля, чувствуя, как к щекам приливает кровь. – Все, я пошла. Жди здесь.

– Все как скажешь, истеричка. Лишь прошу, держись прилично!

Леля хотела поспорить с Амурчиком, сказать, что никакая она не истеричка. Но, наверное, она и вправду слишком громко воскликнула «молчи!» и на истеричку очень даже походила.

А держаться с Аидом прилично… Что же, это она и так хотела. Вряд ли кто-нибудь в здравом уме и доброй памяти будет плохо себя вести с богом смерти.

Леля глубоко вдохнула и постучалась.

Краешком сознания она надеялась, что ей не ответят и она уйдет ни с чем. Все-таки страшно просить об одолжении самого Аида. Но услышав «Войдите!» Леля собралась с силами и, закрыв глаза, толкнула дверь.

В следующий раз открыв глаза, Леля увидела только тьму. Но потом кто-то щелкнул пальцами, и зажглись несколько десятков свечей. Леля проморгалась – к такой резкой смене света нужно привыкать, даже если ты богиня.

Комната, в которой Леля теперь стояла, была довольно большой. Просторный зал, заставленный изысканной мебелью, золотого или черного цвета. Зеркала, стол, шкафы – все здесь было таким броским, что Леля, рассматривая мебель, не сразу заметила обитателей комнаты.

– Добрый вечер, – сказал мужской голос. – Не ожидал увидеть гостя… Вы из Нави, верно? Точно не Морана. Значит, Леля.

Леля повернулась на голос, который, конечно, принадлежал Аиду. Леля его себе таким и представляла: мужчина средних лет с волосами такими темными, что нельзя было разглядеть по отдельности ни одной волосинки. У Аида были тонкие губы, которые он сжимал так плотно, что они становились почти белыми, под цвет его кожи.

Единственное, чего Леля не угадала, это того, что Аид был довольно никого роста. Кажется, ниже самой Лели. Так что она боялась слишком близко к нему подходить, и потому отошла от двери лишь на полметра.

– Чем обязан? – спросил Аид.

После его губы дрогнули. Наверное, пытался вымучить улыбку. Леля на миг испугалась, что сделала что-то не так. Нужно было принести черного жертвенного козла? Мел, чтобы начертить на полу пентаграмму? Сема точно знал, как являться к богу смерти. Но спрашивать его Леля не стала бы в любом случае.

– Не бойся, – вдруг услышала Леля женский голос. – Он не кусается. Для этого у него есть Цербер.

Леля обернулась. Оказалось, помещение было еще больше, чем Леля сперва подумала. В углу стены с окнами стоял туалетный столик. Сперва Леля похолодела от ужаса, решив, что столик сделан из человеческих костей. Но, приглядевшись, поняла, что это просто такая резьба.

За столиком сидела женщина средних лет. У нее были слегка волнистые рыжие волосы – длинные, как и ее ноги, выглядывающие из разреза черного халата. Женщина пилила ногти, которые были такими же длинными, как и все ее части тела, которым пристало быть длинными.

– Надо же, – сказала она, обращаясь к Аиду. – Феминизм уже настолько захватил мир смертных, что даже Леля ходит в брюках.

Леля и без Семы поняла, кто перед ней. Персефона. Леля почему-то не ожидала встретить здесь и ее. Хотя это было логично.

Тут Леля поняла, что так и не сказала ни единого слова, хотя находилась в покоях Персефоны и Аида уже с минуту.

– Да! – воскликнула она. – Я не боюсь! Просто… Да. Добрый день!.. Ой, то есть вечер. Добрый вечер!

Леля замолчала. Было так волнительно, что она тяжело дышала. Аид и Персефона молча ждали. А Леля надеялась, что они как-то сами догадаются, что ей нужно, только бы не произносить этого вслух.

Но оба смотрели на Лелю и едва заметно улыбались.