Сема умолк, и Леля тоже молчала, пялясь на развалины. Она не знала, что ответить. Что-то ей все это напоминало.

– Не представляю, чтобы в Навь кто-нибудь приезжал на экскурсию. Хотя и у нас есть на что посмотреть.

Леля сказала последнее и задумалась. Что у них есть посмотреть?.. Хотя что было посмотреть на Олимпе до того, как здешние боги решили возвести «реплики» настоящих исторических мест?

– Да. – Сказал Сема. Он услышал в голосе Лели сомнения и потому добавил: – Например, как Нимфея, презирающая одежду, забывается и откидывает все-все волосы за спину.

Леля встрепенулась.

– Ты видел?

– Нет!

– Но мечтаешь?

– Отнюдь, – сказал Сема, но прозвучало не так уверено, как «нет».

Леле безумно хотелось продолжить пытать Сему. Даже она не видела Нимфею с полностью откинутыми волосами, хотя они подружились, едва Леля пришла в Навь.

Но Сема вдруг резко втянул воздух. Он принюхивался долго, и чем дольше, тем напряженнее выглядел. Леля молчала, чтобы не мешать. Как это может помочь распознавать запахи, Леля не знала.

– Что такое? – наконец спросила она.

– Какой-то запах…

Сема снова принюхался и снова замолчал.

– Ну скажи, – попросила Леля.

Ей не было интересно, что там такое. Но раз Сема так нервничает, то это определенно что-то достойное внимания.

Но тут порыв ветра со стороны обрыва обдал их свежим морским воздухом, и Сема качнул головой:

– Нет, ничего… Просто показалось. Идешь?

Он развернулся в сторону пантеона-парфенона, а не туда, где скрылась экскурсионная группа. Но Леля все-равно кивнула и двинулась за ним. Идти дальше с экскурсией не хотелось. Она устала, голову напекло солнце, хотелось воды, и чтобы попить, и чтобы смыть пот. Да и после рассказа Семы о том, как искусственно сюда приманивают туристов, Леле не сильно хотелось мучиться ради этих «достопримечательностей».

– Иду, – сказала она.

Тем не менее природа Олимпа Леле нравилась. Дышалось здесь свободно, хоть и не было знакомого, уже такого родного Навьего запаха тины. На секундочку Леля подумала, что, может, ей стоило родиться где-то в Европе и попасться прошлому обличию Флоры, чтобы самой ею стать. Такой расклад Леле был по душе, и она сама не заметила, как заулыбалась.

Но тут Сема обернулся и Леля ускорилась, чтобы нагнать его.

Внезапно вспомнились слова Мокоши о судьбе, поездах и колеях. «Какое-то время ты идешь по одной колее, потом делаешь выбор, который переводит тебя на другую дорожку. Ты не можешь изменить колею, но ты можешь выбрать, по какой тебе идти».

Леля не выбирала колею, ведь это прошлая Леля почти что обманом заставила встать на нее. Но вдруг Леля осознала, что сворачивать с нее не хочет. Она наконец-то догнала Сему и схватила его за руку, сжав ладонь. Сема, если и удивился, то виду не подал, и сжал в ответ руку Лели.

Леля была уверена, что ужин будет торжественным. Ведь это первый вечер собрания! Но Морана сказала, что в первый день обычно гости лишь собираются, отдыхают с дороги, располагаются. А торжественный ужин пройдет завтра. Причем, судя по приготовлениям, мероприятие будет грандиозным. Леля ждала его с нетерпением и немного с опаской. Подумать только – избранные боги и богини всех культур соберутся в одном зале.

Кроме Лели никто трепета не испытывал. Морана бурчала, что ей нечем себя занять, а Сема молча умирал от голода. Ужин принесли за мгновение до того, как он отбросил коньки. По крайней мере он сам так сказал.

Поев, Леля поняла, что, в отличии от Мораны, спать еще не хочет.

– Куда Сема ушел? – спросила Леля, тщетно пытаясь вытянуть Морану на светскую беседу.

Морана слишком долго зевала, потом уставилась на Лелю и, приподняв бровь, сказала: