Цербер был трехголовой собакой. Большой трехголовой собакой. Может, доберманом, может, мастифом, может, немецким догом. Но в то же время он не попадал ни под одну породу на сто процентов, как и Сема. У Цербера была черная шерсть, которая дымилась. Сперва Леля подумала, что рядом кто-то что-то готовит и это что-то подгорает. Но тут же она поняла, что горелым несло от Цербера, что весь он дымился. Ошейника у него не было. И хотя Цербер не походил на домашнего песика, вероятно, разум у него имелся. Ведь обычные собаки не имеют три головы и не живут на Олимпе. Разум Цербера, конечно, не такой, как у Семы-оборотня, но хоть какой-то имеется.

Правда, глядя на то, как Сема бегает вокруг невозмутимого Цербера и радостно лает, казалось, что разума нет как раз-таки у Семы. Леле стало за него стыдно, но, кажется, никто не задавался вопросом, чья эта бешеная собака.

Эгерия продолжила экскурсию, и боги последовали по тропе за ней, а Сема все скакал. Леле неловко было звать его вернуться, поэтому она терпеливо ждала. Когда ей этот цирк надоел, надоел он и Церберу. Одна его голова вдруг рыкнула и клацнула в миллиметре от хвоста Семы. Тот взвизгнул, прижал уши и вдруг взмыл в небо.

Леля тяжело выдохнула. Она и забыла, что Сема так умеет. С минуту она пялилась в небо, но Сема не собирался приземляться. Лелю радовало лишь то, что это существо хотя бы угрозу Цербера всерьез воспринимало.

Потом Леля бросила:

– Извините.

Но Цербер не ответил. Даже ни одной головой не качнул. Тогда Леля понеслась догонять Эгерию и остальных.

К группе она подбежала, когда те уже уходили с точки.

– Сейчас Дион закрыт на реконструкцию. Поэтому, если желаете пройти по нему, приходите… – Эгерия запнулась. Она глянула в сторону древних развалин, и сказала: – Хотя на самом деле это не так уж интересно, так что вообще туда не ходите.

Никто не спорил и вместе с Эгерией все двинулись дальше.

Леля задержалась, чтобы рассмотреть развалины. Никаких табличек она не обнаружила, поэтому сама попыталась вспомнить, что они значат. Но ничего в голову не приходило. В человеческой жизни Леля зналась на славянской мифологии. А вот с древнегреческой и древнеримской была знакома поверхностно. Поэтому название Диона ничего ей не говорило.

– Они и его сюда перенесли.

Леля вздрогнула. Она обернулась и увидела Сему. Человека. Тот щурился и, уперев руки в боки, смотрел на развалины.

– Что ты устроил? – спросила Леля, впрочем, вся ее злость уже давно растаяла.

– Я просто хотел дружить! – воскликнул Сема. – А это хамло…

Сема провел рукой по ягодицам, словно его до сих пор преследовало эфемерное чувство надкушенного хвоста.

– Пришлось улетать, чтобы он на мой след не напал.

Леля спорить не могла и не хотела. Она кивнула в сторону разрушенного селища и сказала:

– О чем ты?

– Дальше по экскурсии лабиринт Минотавра…

– Что?! – воскликнула Леля и добавила: – Но он же на острове Крит находится!

Леля не сомневалась, что раз лабиринт есть на Олимпе, то это настоящий, а на острове – подделка. Но Сема сказал:

– Это реконструкция. Как и Дион. Настоящий, кстати, находится неподалеку, у подножия Олимпа.

– Но зачем они здесь? – сказала Леля.

Семе она верила, но его слова звучали как выдумка.

– Для туристов.

Леля фыркнула.

– Нет, правда. На Олимпе и в обычное время, когда нет собрания, довольно много… иноземцев. Местные боги просто решили сделать из Олимпа туристическую достопримечательность. Поэтому многие сюда приезжают просто так, понимаешь? И, собственно, мифология древнего Рима и древней Греции процветает. О ней не просто помнят. Ее хорошо знают.