Сема взял охапку и стал перечислять:

– Славянское, понятно… Японское… Древнеегипетское… Скандинавское… Германское…

– Понятно, понятно, – перебила его Леля, заметив, что заканчиваются меню медленно, значит, Сема до вечера будет перечислять культуры. – Я буду вареники.

– А из напитков? – спросила Догода.

Глядя на меню, она лучилась довольной улыбкой. Верно, Догода сама их составляла. И если это так, то она проделала большую работу.

Леля хотела попробовать квас из настоящей, как сказал Сема, закваски. Но раз его нет, то Леля решила, что ничего не будет. С утра ей редко хотелось есть. Так что сейчас и вареников будет много.

– Ну вы как хотите, – сказал Коляда. – А я буду пиво.

– И я! – сказал Сема.

Он застучал стопкой меню по столу, чтобы выровнять ее, а затем отложил.

Леля не обращала внимания на расслабленность Семы и Мораны, на их равнодушие, если не сказать пофигизм. Но она не могла пропустить мимо ушей желание Семы напиться прямо перед таким важным событием, как всеобщее собрание богов всех культур.

– Что? – воскликнула она. – Никакого пива! Ты совсем сдурел?!

Она не хотела орать, запрещать что-то, словно строгая мать. Но как Сема мог додуматься до такой глупости?

Он глянул на нее с удивлением и улыбкой. Леля ненавидела это его выражение и потому взбесилась еще больше.

– Я на нервах с того самого дня, как Хорс рассказал про это дурацкое собрание! А вам с Мораной хоть бы хны! Как вы можете быть такими?! Неужели не понимаете всю важность?..

Когда Леля закончила, по лицам тех, кто смотрел на нее, поняла, что не улавливает какую-то важность она сама. Все держались пару секунд. Леля не успела спросить, что такого она сказала, как захихикала Морнана. Вслед за ней прорвало остальных. И чем дольше они смеялись, тем хуже Леля себя чувствовала. Сема положил руку на спинку ее стула, но Леля от нее отмахнулась.

– Во-первых, – сказал Морана, которая первой и успокоилась. – Собрание – это полная хрень. Там никто ничем важным не занимается… По крайней мере на Олимпе так заведено.

– А во-вторых, – перебил Коляда, отчего получил от Мораны гневный взгляд. – На богов не действует алкоголь. И наркотики. И другие лекарства… Если бы действовал…

Коляда не стал заканчивать, так что Леля не узнала, что случилось бы. Она молчала, ковыряла ногти и пялилась на свои руки, чувствуя, что заливается румянцем.

– Так что пиво для богов это как лимонад для смертных, – сказал Сема во всеуслышанье, а потом склонился к уху Лели и добавил. – Так что не волнуйся, я никогда не буду приставать к тебе по-пьяни.

Леля хотела огрызнуться, сказать, что и на трезвую голову не позволит ему это делать. Но не была уверена на сто процентов, поэтому промолчала.

К тому же настроение было такое: выскочить из-за стола, потом из кафе, а потом пойти в море… ну, не утопиться, но хотя бы поплавать. Но этого не произошло, потому что Лелю отвлекли.

Чей-то стул проехался по полу с характерным громким звуком, а потом Леля услышала:

– Можно счет, пожалуйста?

Только Леля была уверена – сказано это было не на русском. Какой-то другой язык, который Леля поняла, как родной.

На стол незнакомца обернулись сразу все.

– Секундочку! – сказала Догода и понеслась к бару.

Японец, кажется, понял ее. Он кивнул и слегка улыбнулся. Улыбка ему не шла – казалось, он скалится, как дикий зверь, хотя по глазам читалось, что ни о чем плохом он не думал.

Пока Догода не вернулась, все молчали. И лишь когда за странным посетителем закрылась дверь, тишина ускользнула.

– Кто этот япошка? – сказала Морана, с прищуром глядя на дверь, словно гость мог вот-вот вернуться.