– Вот только этого мне не хватало… – пробормотала она с кривой улыбкой.

– Не паникуй, – тихо отозвался Неджем, сверяя что-то в свитке. – Я не думаю, что тебя сразу поволокут к фараону. Просто Хапусенеб должен объяснить, почему Сет явился в храм.

– Надеюсь, они не станут воспринимать меня как очередную угрозу, – вздохнула Селеста.

Жрец не ответил, лишь кивнул на дверной проём слева. Внутри оказался небольшой зал, но богато украшенный: стены выложены росписями с позолотой, вдоль стен стояли каменные скамьи с льняными подушками. В центре у низкого столика восседали трое человек. Селеста сразу узнала строгий профиль Хапусенеба – верховного жреца при храме Анубиса. Рядом с ним сидел человек в парадных одеяниях, с длинным посохом, украшенным золотым навершием. Лицо его было бледно-жёлтым, чем-то напоминающим выжженную пустыню, а взгляд – цепкий, словно у ястреба. Третьим участником беседы был пожилой жрец, перебиравший чётки в руках.

Заметив Селесту, Хапусенеб жестом пригласил её подойти.

– Селеста, – сказал он негромко, – это Ухаи, посланник из дворца, приближённый к самому фараону. Он желает задать тебе пару вопросов.

Посланник Ухаи покосился на девушку снизу вверх, прищурившись:

– Великий фараон обеспокоен слухами, что бог Сет неоднократно являлся в ваш храм. Это может означать начало крупных беспорядков. Мы должны знать, что происходит, дабы обезопасить столицу.

Она тяжело сглотнула:

– Понимаю. Но я не желаю никакого зла вашему царству. Просто… – она задумалась, как изложить события так, чтобы не выглядеть враждебной. – Я попала сюда случайно, через магию амулета. Сет почувствовал эту силу и пытается… скажем так, вернуть её под свой контроль. Но я не подчиняюсь ему. И… – девушка посмотрела на Хапусенеба, ища поддержки, – храм Анубиса не раз сдерживал его вторжения.

– Сдерживали? – приподнял брови Ухаи и перевёл взгляд на верховного жреца. – Значит, вы признаёте, что конфликт с Сетом уже разгорается?

Хапусенеб склонил голову:

– Да, он пытается проникнуть в наш храм через связанные с девушкой каналы силы. Однако Анубис встал на её защиту, и потому прямого проникновения пока не произошло. Полагаю, что наша гостья вовсе не по своей воле стала «мостом», соединяющим волю Сета с этим миром.

– Любопытно, – протянул посланник. – То есть ты говоришь, что бог пустыни может использовать её как проводник, если получит власть над её душой?

– Вероятно, да, – ответил Хапусенеб. – Но сейчас над ней защита Анубиса. Поэтому его вражеская сила угасла.

Ухаи несколько секунд раздумывал, а затем обвёл взглядом присутствующих:

– Хорошо. Значит, пока опасность не так велика. Но фараон пожелает лично удостовериться, что это не уловка. Возможно, он прикажет доставить вас – и эту девушку – ко двору, чтобы осмотреть лично. В конце концов, если здесь кроется угроза безопасности царства, её нужно решить без промедления.

Сердце Селесты ёкнуло. Она представила, как её, попаданку, ведут во дворец. Вряд ли эта встреча будет приятной: слишком много вопросов, подозрений и, возможно, жёстких мер. Ей хватало и храмовых интриг.

– Я… могу хотя бы узнать, когда это произойдёт? – тихо спросила она.

Ухаи холодно пожал плечами:

– Когда фараон решит, тогда и произойдёт. Я лишь передам ему ваш ответ и все подробности. А пока оставайтесь в храме под надзором. И берегитесь, чтобы Сет не натворил новых бед.

С этими словами он встал и, не прощаясь, направился к выходу. Его сопровождал взгляд Селесты – смешанный страх и раздражение боролись в её душе. Девушка чувствовала себя заложницей обстоятельств. Вскоре гулкие шаги Ухаи исчезли в коридоре, а тишина в зале словно сгущалась.