Но меня волновала мама Тимофея. Были ли у неё ещё дети? Не сравнивала ли она своего сына с его одноклассниками? Как вела себя с ним дома? Всё-таки одно дело сдерживаться на работе, а совсем другое – оставаться в модусе дзена круглые сутки. Таких людей в моём понимании вообще не существовало. Андрей и не пропагандировал образ «святош»: для педагогического состава раз в неделю устраивали походы в тир, боксерский центр, они занимались лепкой из глины и рисовали баллончиками на гипсокартоне. В общем, выплескивали деструктивные эмоции мирными способами. Только вот хватало ли этого маме, у которой ребёнок «не как все»?

– Подозреваю, ты бы заметил и принял меры, но всё-таки – у Тимофея не было синяков на теле? – припечатала своим вопросом, не успел Андрей вернуться с баклажкой воды и новой порцией варенья.

Он так и застыл у стола. Секунд через десять аккуратно поставил розетку с вареньем на скатерть и перехватил баклажку, чтобы отвинтить крышку.

– Конечно, я бы заметил или мне обязательно бы сообщили физрук или медсестра. Такие вещи у нас под контролем. У двойняшек Пискуновых родители любят приложиться к бутылке и на этом фоне распускать руки. Им уже грозила опека лишением родительских прав. А у Коли и Риты на быстром наборе мой номер и полиция. Всё это временные меры, конечно, но действенные. – Андрей включил самовар на подогрев и убрал баклажку под стол. – Нет, Тимофей холёный мальчик. Был… Всегда чистый, в новой одежде, любил обниматься, на резко поднятую руку реагировал радостным подпрыгиванием. Исключено, чтобы Катя его била. Ты что, она любого загрызть была готова даже за добрую насмешку над Тимой. Она так его называла…

– Мать-одиночка? – уточнила, жирно перечеркивая пункт с физическим насилием.

– Увы. Развелась с мужем чуть не на первом году жизни Тимофея. Тот считал ребёнка дефектным и настаивал сдать в Дом малютки… Катя – сильная женщина, но сейчас ей должно быть очень тяжело, Тимофей был её единственным сыном.

– Спасибо, что поделился. – Захлопнула блокнот и сжала руку Андрея. Хватит на сегодня. Человека шесть часов мутузили на допросе, а он спокойно и обстоятельно отвечал ещё и на мои вопросы! И неважно, что мы знали друг друга почти двадцать лет.

– Обращайся. – Андрей улыбнулся и прикрыл глаза: из-под век мелькнули слёзы.

Самовар запыхтел, возвещая о закипании, но мы сидели в тишине, не шелохнувшись, ещё минут пять. Андрей проживал тихую скорбь по навсегда ушедшему ученику, солнечному мальчику, который по неясной пока причине столкнулся с беспощадным злом. Я представляла себе пухляша с вечной безмятежной улыбкой, в комбинезоне, с лейкой в руке… Беспечно дружелюбного: «Привет! Ты такая красивая! Поможешь мне полить цветок?»

Со вторника предстояло познакомиться с десятым «Б» классом.

– Андрей Викторович, по сколько у вас учеников в классах? Ну, в среднем.

– Ровно десять человек.

– Как вы пришли к этой цифре?

– Опытным путём. Так каждому ученику уделяется внимание и легче осуществлять индивидуальный подход. Кроме того, все находят себе компанию, нет изгоев или, как стало модно называть, аутсайдеров.

– Неужели? Слышала, буллинг наблюдается даже в элитных школах. Как вы этого избежали?

– Когда мы набираем новые классы, мы даём возможность детям самим сформироваться в компании. Дети ведь как: «Тебе нравятся машинки, о, мне тоже, давай дружить».

– Всем известно, что такая дружба недолговечна.

– Когда как, Тамара Егоровна, когда как. Но чтобы у детей закрепились, скажем так, симпатии, мы устраиваем соревнования.