– Иногда. Им выдают штаны, рубашки, ботинки для верховой езды, табак, лакомства и кусок парной баранины. О большем здесь и мечтать нельзя. Мы кормим их отродье как надо!

– Но ведь они хорошие работники?

– Ага… в седле, кажись, хорошо держаться. А полукровки так вообще отлично, чего не скажешь про черномазых. Их так и тянет уйти и оставить хозяйство.

Нэнси заметила, как зарделось лицо Стэн, которая с шумом отложила прибор. Подруге захотелось сменить тему, но Стэн уже заговорила с угрозой в голосе:

– Вы в Австралии, мистер Джексон!

– Что? Что такое?

– Я о «черномазых». По-моему, австралийские аборигены не являются негроидами. Но даже если и так…

– Чёрт возьми! Но ведь и не белые же?!.

Нэнси тактично отвела разговор:

– А сколько овец приходится на один акр? – спросила она.

– Не больше десяти акров на овцу, – сухо усмехнулся мистер Джексон, – Здесь и одна овца на акр – роскошь. Не то, что прежде. Мы еле держались в ожидании дождя. После сильной засухи 1902 года.

Он впал в угрюмое молчание, и Нэнси, и Стэн больше ни проронили ни слова, а лишь как можно скорее расправлялись с фруктами и пудингом.

Покончив с обедом, они предоставили грязную посуду на утро молодым служанкам-аборигенкам.

– Хорошо, что мы успели, – говорила Стэн на другой день за утренним чаем, который подала им Молли, застенчивая, слишком полная аборигенка в оранжевом платье, – Но мне бы хотелось…

– Ты же сохранила жизнь матери, – вставила Нэнси, – Ребёнка уже нельзя было спасти. Было уже поздно…

– Да… Тут уж ничего не поделаешь. Никогда не выйду замуж, – выпалила вдруг девушка.

– Думаю, что со временем ты изменишь своё мнение. Когда-нибудь. А нынешние события только присказка. С мистером Джексоном я согласна лишь наполовину.

– Но они абсолютно ни в чём не уверены. И я не думаю, что было бы лучше…

– Ладно, я после поговорю с ней об этом.

Она перекинулась предварительной беседой с пациенткой. Миссис Джексон, ещё слабая после недавних испытаний, натянуто улыбнулась.

– Да, я многое могла предположить. И заикнулась однажды об этом мужу… Но он решил, что во-первых, это противоестественно, а во-вторых, противоречит религии.

– Противоестественным для Вас было рисковать своей жизнью и жизнью ребёнка, не осознавая другой возможности, да и семья ваша не так мала. Такие препараты можно выписывать по почте из Аделаиды.

– Тогда бы и скорой помощи не потребовалось. Только почта приходит всего раз в месяц с небольшим до Херготт или Финисс Спрингс.

– А нужно как можно скорее. А то надолго останетесь инвалидом, даже если швы заживут.

– Хорошо, сестра. И передайте мою благодарность за всё сестре Честертон. Без неё меня бы уже не было.

– Разумеется, Вам следует поблагодарить сестру Честертон. Она очень умелая.

– Да. Я хочу преподнести её небольшой подарок. В верхнем ящике… в отделении носовых платков.

Нэнси выдвинула ящик с рукоделием и принесла его на кровать.

Миссис Джексон вытащила платочек, расшитый по последней моде крошечными розовыми бутончиками и голубенькими незабудками в уголке.

– Не могли бы Вы передать ей вот это?.. А Вам…

– Нет-нет, ничего не нужно. Я отчего-то всегда теряю носовые платки. А Честертон по достоинству оценит Вашу работу. Она немного устала, и я предложила ей прилечь. Ведь завтра утром нам надо выехать до жары.

Но жара на следующий день стояла уже с утра. С северо-востока дул ветерок, не приносящий никакой прохлады, не спасала даже испарина.

Мистер Джексон наполнил их бурдюк и флягу свежей колодезной водой и попросил Люка сопроводить девушек.

Нэнси и Стэн подумали, что он проводит их дальше за озеро Летти, но Люк, проскакав за последнюю неделю дважды по скучной трассе, отказался пересекать её снова.