Осмотревшись, Нэнси заприметила, что старшая девочка прихрамывает. Все детки с мягкими как солома волосами были худы.

– По-моему, всё может прояснить только кесарево сечение. Если перевезти в больницу, – бросила она в сторону.

– Да, но это уже…

Стэн переоделась в чистую белую форму, принесённую с собой в клеёнчатой сумке для журнала и не казалась запылённой.

Только вытерлась, и девушка, сжав зубы, расправляла её:

– Ладно, пошли! – скомандовала она.

В течение непрекращающейся борьбы Нэнси остановилась, чтобы стерилизовать инструменты, принесла кипяток в чайнике и смочила им тряпки.

Когда Стэн попыталась надавить на выпуклый живот, женщина очнулась и вскрикнула. Она уже приготовилась к смерти.

– Миссис Джексон, Вы должны помочь мне. Потужьтесь как можно сильнее…

– Нет! Снова заболит, – снова заплакала она.

– Ну, чуть-чуть. А если будет невмоготу, мы дадим Вам немного хлороформа, – и она принялась массировать тугой живот.

– О-ой! Ай! Пресвятая Дева, Матерь Божья…

Схватки возобновились двумя сильными толчками. Миссис Джексон стонала:

– Боже, помоги мне!

Стэн кивала, а Нэнси подавала ватку с хлороформом, но едва заметно.

– Она переутомилась. Надо подтолкнуть, – констатировала Стэн

Схватки больше не повторялись. Стэн, введя расширитель, заметила, что матка повреждена, и лишь тогда взяла в руки щипцы.

Нэнси придвинула хлороформ, но миссис Джексон была в обмороке.

Стэн приготовилась использовать все возможности, как в случае с миссис Бэйтс в Херготт Спрингс.

И как только показалась головка младенца, она знала, что сделала всё возможное.

Личико младенца было иссиня-чёрным. Зажав щипцами, она помогала малышу идти. Головка была слишком большой.

– Я надрежу промежность, – сказала она, – Надо будет наложить швы…

Когда всё было позади, они оставили миссис Джексон под хлороформом, пока Нэнси (которой в этом не было равных) наложила несколько швов, используя кишечные ткани животных.

Стэн позвала мистера Джексона, держа его младшего сына завёрнутым в тёмную тряпку.

– Он умер, сестра?

– Да. Советую похоронить его, пока Ваша жена его не увидела. Он умер уже в утробе.

– А жена?

– Поправится.

Женщина была так слаба, что Стэн пришлось убирать плаценту вручную. Оставалось только всё очистить.

Открыв глаза, миссис Джексон спросила о ребёнке.

– Простите, уважаемая. Он не выжил. Роды слишком затянулись.

– Он? Значит, был мальчик? Знаете, я так тяжело носила его, – и она закрыла глаза.

Нэнси умылась и вымыла руки. Вроде они не изменяли ей, пока она перестилала постель и переодевала забрызганную кровью сорочку.

Пришло время мистеру Джексону увидеться с женой. Если не брать во внимание её бледное лицо и тёмные круги под глазами, то ничего в спальне не напоминало о смертельной схватке с природой, результатом которой были покойный и раненая.

Вечером они пообедали с мистером Джексоном, отведав горячей бараньей ножки, приготовленной аборигенкой Джуди, которая первой встретила их здесь.

А хозяин, как они заприметили, до сих пор не побрился. После того, как пошла по второму заходу,

Джуди малость приуныла, разнося по хижинам аборигенов горячий чай и кухонную утварь.

– В этих хижинах должно быть ужасно жарко, – заволновалась Нэнси, – Комната располагается внутри.

– Я бы так не сказал. Я никогда не был внутри ни одной из них. Но без сомнений в таких хижинах нелегко.

– А жалованье аборигенки получают?

– Не всегда. Им выдают чай, сахар, табак, продукты для них и всей их семьи, по куску мыла и по комплекту своих платьев на год. Вот и всё, что им нужно.

– А мужчины-аборигены? – вставила Стэн, – Полагаю, им-то Вы по-хозяйски оплачиваете их работу?