Россыпь блондинистых волос особенно ярко отпечаталась в моем искаженном сознании в свете фонарей, когда девушка вышла из машины. Сверкнули фары от сигналки, и все снова утонуло во мраке. Мне нравилось это погружение в тихую мглу, где я становился еще ближе к ней. На расстоянии вытянутой руки. Мне казалось, что я даже ощущал ее сбивчивое дыхание. Горячее и опаляющее свой наготой. Размывающее мою реальность по всем флангам. Неминуемый прорыв.

Маша опять возвращалась поздно, слишком поздно для такой девочки. Внешность у нее привлекала внимание, заставляла монстров внутри подобных мне тварей рвать карабины и цепи, которыми они были прикованы. Это яркое пятно перед мордой зверя, маячившее практически так же, как маячит перед тобой жертва будущего ужина. Клацнув зубами, можно легко было ощутить привкус свежей плоти.

Вяземская — это провокация: короткая юбка для насильника, торчащий кошелек из кармана для вора. Это разрыв шаблонов, это самый страшный порок и смертный грех. Плюс один к долгому перечню, имеющемуся у меня.

Отделившись от мутной кляксы тени возле машины, я последовал за ней, натянув капюшон на лицо. Съезженная картинка раздражала, но я и так позволял себе много. И слишком быстро смог бы привлечь к себе внимание. И что самое главное…к ней.

И почему-то эта мысль стала для меня неприемлемой. Она в итоге стала фатальной. Роковой в моем восприятии собственной жизни.

Втянув воздух поглубже, я снова ощутил сносящий сознание аромат. Сконцентрировавшись на размеренных шагах, продолжал следовать за ней практически беззвучно. Ощупав взглядом фигуру, запакованную в обтягивающий костюм, мне стало просто катастрофически мало смотреть.

Ну ты прямо Темный рыцарь с извращенными замашками.

Это звучало так же нелепо, как и смотрелось. Ей в первую очередь надо было бы быть подальше от меня. Так далеко, как только можно. Вот только…я понимал, что теперь вряд ли смогу просто пресечь свои ночные вылазки и такие вот слежки. Куда бы она в итоге ни делась, я все равно найду и позволю себе эту запретную близость.

Нет. Все вышло за пределы анализа телефона, жизни, окружения. Я включился и стал руководить процессом, убирая ненужных персонажей. Один, второй на очереди. Ее босс. Слишком много внимания и слишком откровенные взгляды. И трогать ее тоже не надо было.

Маша резко остановилась, и я нырнул в тень тополя, возвышающегося прямо возле подъезда. Ага. Взгляд зацепился за парня, из-за которого она начала заметно нервничать. Плечи сникли, фигурка переминалась с ноги на ногу. Бывший.

Он не понимал по-хорошему. Я бегло осмотрел напомаженного ублюдка, держащего охапку цветов. Букет из отвратительно гадких стручков-роз. В момент захотел его уничтожить.

Все-таки зря я дал ему шанс уйти из жизни Маши безболезненно, всего лишь вскрыв его гнойные пороки и то не все... Нельзя. Люди никогда не понимают хорошего отношения к себе, им надо показывать положение дел через боль, чтобы захлебывались кровью и наконец-то осознавали примитивные вещи. Ломая кости и вырывая ногти наживую.

После того, как хиляк схватил девушку и резко прижал к себе, у меня в голове произошел взрыв, казалось, что ошметки сознания вылетят из черепной коробки. Тьма пробиралась наружу и требовала одного…прекратить то, что происходило перед моими глазами. По венам ударил бешеный поток крови, и пульсация отдавалась ударами молота где-то в затылке. Назойливой мыслью пришло «убери его руки» сейчас же, блять, убери. Дернув головой, я ринулся вперед за секунду до того, как сопляк отпустил ее, уходя при этом быстрым шагом прочь.