—Не надо ничего покупать, но хоть ты не вмешивайся в мою жизнь. Пожалуйста. Со мной все будет хорошо.

Фыркнув недовольно, Неля отвернулась от меня, постукивая пальцем по столу. В ее поведении ноль терпимости. Всегда так. Но быть на ножах с ней неправильно, потому что мы всегда были не разлей вода.

—Пообещай мне. Как только ты почувствуешь, просто предчувствие вдруг придет о чем-то неладном, ты выкинешь нахер этот телефон с моста в реку.

Она перевела на меня нетерпеливый взгляд в ожидании ответа.

Пришлось кивнуть, слабо понимая, почему она создавала из всего этого проблему такого масштаба. Ничего не указывало на то, что он мог бы причинить мне вред. Хотел бы — уже сделал.

***

Остаток дня прошел так же напряженно, как и его начало. А под конец еще одно нерадужное событие. Очередным потрясением стала встреча с Лешей. Он, держа в руках огромный букет, стоял ровно под моим подъездом, всем своим видом изображая побитого пса. Странно видеть, но еще больше…Противно? Не то слово.

Нужное не подобрать.

С момента, как я застала их с подругой на горячем, мы не виделись и не говорили. Что с одним, что с другой. Они первые не искали возможности передо мной объясниться, словно эта сцена стала тем долгожданным решением уже назревшей проблемы. Ощущения были такие, словно меня смысли в унитаз, предварительно неплохо так попользовав. Исполосовав вдоль и поперек.

Конечно, боль от предательства так просто не пройдет, и сейчас она только сильнее и ярче вспыхнула, стоило мне увидеть бывшего.

—Маш, давай поговорим, — толкая мне в руки дорогой веник, Леша решил без предисловий приступить к делу. Я сделала шаг назад дрожащими ногами, стараясь дышать ровно и не показывать, что мне есть хоть какое-то дело до него.

Странно, что он не попытался увидеться раньше. Я думала… да неважно, на самом деле что я думала.

И это еще мои родители не были в курсе. Уверен, что папа размазал бы его как настойчиво жужжащего над ухом комара. А вот мама точно нашла бы миллион причин простить «полигамного самца», они ведь все такие. Ну да, как же. Я даже не думала размышлять на тему того, изменял ли ей папа, потому что их отношения уж точно не входили в парадигму адекватных. Скорее отрицательный пример того, как делать не стоило. У обоих рыльце не то что в пушку, оно буквально раскрывшийся одуванчик.

Слой грязи наслаивался на меня с каждой последующей мыслью и с каждым взглядом, бросаемым Лешей. А они у него как на подбор — максимально впечатляющие, словно он глазами думал вымолить прощение. Так не бывает, и я дурой не была, чтобы взять и забыть предательство.

—Мы уже поговорили тогда у тебя дома, —опустив взгляд, я обошла парня, но его это не остановило. Он схватил меня грубо за руку и плотно притянул к себе, словно перед ним и не человек вовсе, ясно высказавшийся о своих желаниях. Какие уж мои желания, верно? Если речь шла о нем.

—Нет, не поговорили. Послушай, да она меня опоила и подстроила это все. Я бы не дал тебе уйти, я же все для тебя, малыш, — он поднял руку и провел по щеке, вызывая у меня приступ тошноты, уже вот-вот подкатывающей к горлу. —Я люблю тебя, — прошептал и прикусил губу, всматриваясь в меня так, словно от моего вердикта могла зависеть его жизнь. На его слова сердце билось ровно, оно не трепыхалось, не замирало и не ускоряло ритм. Ничего.

Сейчас можно было придумать все что угодно: и что был пьян, и что перепутал, да все варианты можно было бы задействовать. Вот только я знала его как облупленного, и он был исключительно трезв. Как стеклышко. Леша был одним из тех людей, которые даже на попойках могли сохранять трезвый ум несмотря ни на что.