Купить для АХО изоленты.»
Мотался Сергей в течении дня
по разным служебным заданьям,
бывало, чинил боевого коня,
дороги – сплошное страданье!
Обычное дело, братцы. Сюжет
отсутствует здесь откровенно,
но суть такова: увеличьте бюджет
Минздраву сейчас, непременно!
Ведь трудятся люди на благо людей,
«бюджетники» – слава России,
такие как Галя и Зубов Сергей
их тысячи, их не спросили,
как сложно порою приходится им
прожить на зарплату от МРОТа!
…Кому-то приятен Отечества дым —
удушливый дым для народа…
590 мученица
Небо впало в кому,
ветер вынес листья
в сад ему знакомый,
где рябины кисти,
сброшен снег на крыши
хижин постсоветских,
ветер не колышет
в доме занавески —
форточка закрыта,
ватой утеплилась.
Маленькая Рита
Богу помолилась…
Мама впала в кому,
маме очень плохо.
«Разве по закону,
Боже, это? Кроха…»
Горе разрывало
небо на полоски
плачем в покрывало.
Мученицы слёзки…
591 плацкартное
Из вагона вижу свет
в окнах дальних зданий,
тенью – тёмный силуэт
столбовых страданий.
Замелькало, затрясло —
разогнался поезд.
Рельсы пели всем на зло,
на добро, на совесть!
Металлический аккорд
звучным исполненьем
помогал решать кроссворд
перед сновиденьем.
Сон нагрянул в мой плацкарт
приглушённым смехом,
уносился я в Асгард,
хоть и в Пензу ехал…
592 выдержка
Несколько аварий. Битые машины.
Снежное упрямство город замело.
Дворник покоряет белые вершины —
тучные сугробы. Вот не повезло!
Старая ворона, сбитая порывом
ветра штормового, падает в пике.
Выпустило небо истеричным срывом
всё что накопилось! Злоба в кулаке
холодом зажата, онемели пальцы
в тоненьких перчатках дамы из ларька.
Только прикурила, подошли страдальцы:
«Дайте по сто двадцать. Два нам пузырька.»
Властвует стихия! Чудная погода!
Белое раздолье! Все вокруг равны
перед неподвластным царством небосвода —
выдержка Сибири, да и всей страны!
593 человек непреклонный
Дайте воздуха Сатурну!
Разведите там сады.
Превратили Землю в урну —
склад глобальной срамоты.
Потешаются над нами
сверхразумные друзья:
«Эх, пустить бы здесь цунами,
чтоб очистить, но нельзя
по Вселенскому закону
непреложного добра…»
Человеку не знакомы
те законы. В бой! Ура!
594 в замешательстве
Дождь и снег – варила кашу
из подручного зима,
проклиная долю нашу,
с неба плакала сама.
Забубнила, затрубила
в кроны лысых тополей,
и с плеча она рубила
хлёстким ветром в даль полей.
Разжевала до мякины
лист прилипший на крыльце,
отмечая именины
у себя. В одном лице
человеческом улыбку
вдруг заметила она:
«Что за радость? В чём ошибку
допустила я? Без сна
всё пытаю непогодой,
промочить пытаюсь их.
Он идёт, как воевода,
не боится стрел моих!
Вот шельмец!» Зима кричала
в кронах лысых тополей,
и визжала, и урчала,
мчась в спокойствие полей…
595 вспоминая море
Зимнее солнце красным кораллом
в синюю бездну неба вросло.
Кто же захочет побыть адмиралом?
(раз уж об этом общенье пошло)
Нет претендентов. Не розданы роли.
Небо есть небо, моря есть моря.
Зимнее солнце прохладно до боли.
Красное солнце в мороз декабря
тлеет лучинкой для пущей надежды
в скорый приход календарной весны,
словно смеётся: «Побольше одежды!
Море приснится вам с плеском волны.»
596 провокационное
Набрался силы. Сел за стол.
Листок исписанный расправил.
Настой из мыслей иль рассол
словесный горестью приправил
и понеслась… Быть может стих
и самотканый, и дешёвый,
он может быть о нас, о них —
о тех безумцах. Что вы, что вы!
Я не стремлюсь к вражде и к войнам,
горюю, впрочем, об одном:
злодей в России вновь не пойман
и говорят, что поделом!
Мол сами выбрали – ваш голос.
Ты гражданин, ты должен. Да-а-а…
Вновь виноват в зарплатах Сорос.
А нищих много? Ерунда?
Василий пишет: «Осторожней!
С таким стихом ты загремишь.»
Да ладно, Вася, сколько можно