Они помолчали, будто в знак траура по усопшему виноделу Фалернусу и гибели его виноградника.

– Хм, а ваше каберне имеет прекрасный букет, – нарушила паузу Афродита, отдав должное вину, предложенному хозяином.

– Вот вам и связь с Древней Грецией, – оживился он. – Именно греки заложили первые виноградники в Тавриде. Так что нельзя сказать, будто бы винная культура у нас «только формируется»… Известно, что Херсонес в пятом веке до новой эры вырабатывал до ста тысяч литров вина и торговал им по всей ойкумене. По крайней мере обломки амфор с печатями Херсонеса находят даже в Египте. Впрочем, думаю, вы это прекрасно знаете.

– И в самом деле, я собираюсь об этом упомянуть в своем фильме. Хотя не все и не всегда было безоблачно во взаимоотношениях греков и славян. Мой консультант, – она кивнула в сторону Арея, – может привести на память некоторые документы, подтверждающие это обстоятельство.

– Любопытно… – Хозяин с нескрываемым интересом взглянул на Арея. Тот, с независимым видом потягивавший вино, кивнул и поставил бокал на стол.

– Действительно. Вот вам хотя бы несколько строк из сказаний о чудесах святого Дмитрия Солунского. – Он задрал голову, будто разглядывая крону высокого дерева, и медленно заговорил «потусторонним» голосом:

«И вот, как сказано, в епископство благочестивой памяти Иоанна случилось, что поднялся народ славян, бесчисленное множество, состоявшее из дрогувитов, сагудатов, велегезитов, ваюнитов, верзитов и других народов. Прежде всего они решили изготовить суда, выдолбленные из одного дерева, и, вооружившись на море, опустошить всю Фессалию и острова вокруг нее и Эллады и Кикладские острова, и всю Ахайю, Эпир и большую [часть] Иллирика и часть Асии, сделать безлюдными, как сказано, множество городов и провинций. Они единодушно решили выступить и против нашего упомянутого христолюбивого города и разорить его, как остальные. Затем, придя единодушно к такому решению и подготовив огромное число судов, выдолбленных из одного дерева, они расположились лагерем на побережье; остальное же неисчислимое множество на востоке, севере и западе со всех сторон окружило этот богохранимый город, имея с собой на суше свои роды вместе с их имуществом; они намеревались поселить их в городе после [его] захвата…»[3] – ну и так далее.

– Думаю, небезынтересно знать, – собственным уже голосом сказал Арей, – что Дмитрий Солунский был проконсулом в греческом городе Фессалонике во времена императора Максимилиана. Это в конце третьего – начале четвертого веков. За проповедь христианства он был казнен, за что и получил сан святого великомученика. В шестом-седьмом веках его культ стал известен по всей Византии, а в девятом солунские братья Кирилл и Мефодий принесли легенды о нем южным и восточным славянам, у многих из которых от также стал популярен в роли защитника. Фессалоника – это современные Салоники, а Солунь – старорусское название этого города. События, описанные в процитированном отрывке, относятся, насколько я помню, к началу седьмого века. Упомянутый в отрывке «народ славян» – это племена, жившие на территории современного Подунавья, Македонии, Хорватии и северной Греции. Прошу только обратить внимание, что этноним «дрогувиты» созвучен с восточнославянским племенем дреговичи, чье название связано с понятием топи, трясины.

– Точно. «Дрыгва» по-белорусски – это трясина, – кивнул Александр. – Но что это доказывает? – Его явно заинтересовала тема разговора, и он не отрываясь смотрел на своего собеседника.

– Пока лишь то, что славянские племена, расселяясь по Балканам, в седьмом веке оккупировали часть Греции, вытесняя местное население на острова. Но зададим себе вопрос, была ли это первая славянская экспансия на Балканском полуострове, и вообще – откуда они появились в этом районе?