По дороге за нами как будто увязалось что-то маленькое и белое, но я видела его мельком. Девочки же ничего не замечали, и я подумала, что возможно, мне просто показалось. Мы вели неспешную беседу и медленно продвигались по направлению к дому. Вдруг я отчетливо увидела маленький белый шарик, летящий по воздуху, но, испугавшись, промолчала, чтобы не выглядеть трусишкой перед подругами, при этом неосознанно прошла между девочками и подхватила их под руки. Мы уже почти спустились, как неожиданно светящийся шар стремительно полетел в нашу сторону. Теперь его увидели все, но даже не успели ничего понять. Это было так внезапно. Он вдруг налетел на Катю, которая теперь оказалась с краю и ударил ее в голову. Она упала на землю. Я кинулась к ней.

– Катя, что с тобой?! Скажи, что-нибудь! Открой глаза! – я в панике трясла ее за плечи, но она не двигалась. – Очнись!

– Что с ней?! Почему она не отвечает? – кричала Таня.

– Катя, не смешно! Открой глаза! Катя?..

Я замолчала. Ее дыхание… я не слышала, как она дышит, приложила ухо к груди: сердцебиения не было.

– О, Боже, нет… Ну прошу тебя… пожалуйста, Катя, – я перестала кричать и говорила тихо, прижавшись к ней щекой. – Пожалуйста, прошу тебя… проснись!

Я поняла, что нельзя терять ни секунды и со всех ног помчалась в село за помощью. Таня бросилась за мной. Мы бежали настолько быстро, насколько могли, ноги путались, слезы застилали глаза, и я готова была на все, лишь бы успеть привести кого-то на помощь. Нам на пути попался Егор, который как раз на коне возвращался с работы.

– Егор! – мои легкие разрывались на части. – Прошу, помоги!

– Что случилось?

– Катя там лежит! Она не встает… глаза не открывает… молчит, – я запиналась и заикалась, слезы лились рекой.

– Где там? – резко спросил он.

– На подъеме, – ответила я и почувствовала, как легкие наполнились воздухом.

Егор во весь опор помчался на подъем. Вокруг нас собрались люди, которые расспрашивали нас о том, что случилось, и среди кучи лиц я увидела Катину маму.

– Тетя Света! Катя… она там лежит, не дышит… Мы не знаем, что случилось… какой-то белый шарик ударил ее, – всхлипывая говорила я ей.

– Белый шарик? Как не дышит?.. О нет, только не это! Доченька! – сначала тихо сказала она, а потом страшно закричала и упала на колени, судорожно хватая ртом воздух.

– Шаровая молния! – заговорили в толпе. – Ее надо было закопать в землю, чтобы весь разряд вышел, и все было бы хорошо, – послышался чей-то голос.

Я стояла и смотрела, как Егор мчится на коне, а перед ним лежит Катя. Меня обдало холодом, и я рухнула на землю. Увидев толпу, он резко осадил коня и с галопа перевел лошадь на легкую рысь, а потом и вовсе перешел на шаг, словно всем своим видом давая понять, что торопиться уже некуда… Медленно приблизившись, он опустил Катю на руки родителей и горестно покачал головой. Бережно, словно самое хрупкое и дорогое на свете, катин отец принял на руки бездыханное тело дочери. Опустившись на колени и сжимая ее в объятиях, он горько зарыдал. От глухих надрывных стонов этого обычно сурового мужчины сердце рвалось на части. На лице застыла гримаса горя и отчаяния. От него исходила такая плотная волна неизбывной боли утраты, страшной безысходности… что казалось ее не разрубить и топором. Он держал дочь на руках словно младенца, раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник, в остекленевшем взгляде зияла пустота. Из горла ее матери раздался душераздирающий крик раненного животного. Она прижалась щекой к голове дочери, рыдая навзрыд. А когда уже не могла кричать, забилась в страшных истерических спазмах, заходясь в немом крике. Жутко было наблюдать, как она гладила дочь по голове, привычным движением заправляя за ухо непослушную прядь волос. Оба были абсолютно раздавлены, их боль была осязаемой. Они оплакивали своего ребенка, и вместе со слезами из них как будто уходила жизнь, угасая прямо на глазах. Это была ужасная трагедия для всех нас, но это абсолютно несоизмеримо с той сокрушительной болью, которую испытывали родители. Долго еще люди безмолвно стояли вокруг них не шелохнувшись. Никто не смел помешать им. Казалось сам воздух застыл и время остановилось. Для катиных родителей время действительно остановилось, как на разбитых вдребезги часах. Невероятная немыслимая боль шквалом обрушилась на них в одночасье.