– А я подумал, может, дежурная санитарка вошла, хотел бутылку спрятать… Завтра доложила бы все доктору, если бы увидела, что я опять пью. Сколько говорят мне, не пей этой водки, но они не могут понять, что я не могу жить без нее. Говорят, умрешь, если будешь продолжать пить. Но, что ж, я сам это знаю, хотя не говорю никому, что знаю. А может, я умереть хочу, а? Даже умереть спокойно не дают, как и не давали жить, как хотелось бы.

Он продолжал говорить, ругая и санитарок, и врачей, и остальной персонал больницы, свою жену и даже детей. Потом замолчал, осушил граненый стакан, налитый до краев, и, закрыв рот и сморщив лицо, глубоко вдохнул через нос. После этого вытащил из тумбочки четвертушку хлеба, черствую, отломил кусок, положил в рот и стал жевать, смачивая его слюной. Бутылку и стакан он поставил обратно в тумбочку, вздохнул и вдруг громко начал читать стихи:

Потом какое-то время промолчав, вновь продолжил:

Абид стал с большим интересом следить за кажущимся ему теперь удивительным человеком; а когда он произнес последние строки стихотворения, вспомнил, что они принадлежали поэту, который никогда не публиковался; но его стихи ходили из уст в уста, люди переписывали и передавали их друг другу. Сам Абид читал многие из этих стихотворений, получив их от учительского сына Заки. Тот где-то переписывал эти стихи и приносил в школу. Мужчина теперь молчал, обхватив ладонями голову; длинные, полуседые, волнистые и грязные волосы закрыли его лицо.

– Слышал ты когда-нибудь эти стихи? – спросил вдруг тот, не меняя своего положения.

– Да, слышал, – живо отозвался Абид. – Это стихи известного в наших краях – и не только – поэта, которого не публикуют из-за того, что он пишет правду.

Мужчина поднял голову и, глядя ему прямо в глаза, заявил:

– Это мои стихи. И тот поэт, которого нигде и никогда не публиковали, это я.

Абид от неожиданности встал с кровати:

– Вы тот самый поэт Джафар?!

– Да, тот самый, – ответил мужчина и вновь схватился руками за голову.

Какое-то время оба молчали. Абиду вдруг показалось, что ранее нетерпимая обстановка комнаты с невыносимой вонью и всякими неудобствами куда-то отошла, и в ней стало даже будто бы светлее. Да, надо же оказаться в одной палате с человеком, поэтом, имя которого было у всех на устах, и иметь возможность так близко общаться с ним, сидя лицом к лицу! Какое же это было везение! Вот он и расскажет это Заки, горячему поклоннику этого поэта, который будет ему, безусловно, завидовать. Ведь не каждый мог бы оказаться в одной палате с этим известным человеком, на стихи которого пели сегахи[7] на свадьбах.

– В юности я был точно таким же, и часто вел себя так, как ты сегодня, – горестно улыбаясь, сказал поэт.

Молчал он недолго и вскоре начал опять декламировать:

Абид все еще с трудом верил в то, что встретился с этим известным среди народа поэтом, с которым ему суждено было теперь жить в одной палате. Ему хотелось задать много вопросов тому: как ему живется среди людей, трудно ли ему на самом деле с семьей и как он прожил свою предыдущую жизнь. Поэт Джафар, будто догадавшись об этом, сам начал рассказывать о себе:

– Я институт закончил в Москве, где меня учили как овец да коров кормить, то есть получил там профессию зооинженера, но не работал никогда по ней. Несколько лет преподавал в школе биологию, пока меня не вышвырнули оттуда за пьянство. Потом работал в организации по сбору старых вещей у населения. Сам по домам не ходил, только принимал и считал собранное, хранил, а потом отправлял это в нужное место. Но вот как несколько лет и оттуда ушел – надоело слушать упреки начальников за то, что ходил поддатым каждый день. Если вечером выпил, нужно опохмелиться утром, а то голова будет болеть целый день. Какое-то время мне удавалось это скрывать, но потом все-таки довели это до начальника, и он начал проверять каждый день, выпившим прихожу я на работу или нет. А я не выдержал в конце концов и подал заявление о добровольном уходе. Потом долго не работал нигде, жил на мизерную зарплату жены, на то, что она зарабатывала как учительница в школе. Но на выпивку мне не хватало, тем более если жена отказывалась выделять на это. Я пытался оформить себя пенсионером, чтобы получать хоть какие-то деньги, но с этим также ничего не вышло, мне говорили, что я должен еще лет пятнадцать поработать, чтобы начать получать пенсию.