«Остался не съеденный кусок хлеба – спрячу под бушлат, а потом его съем», – подумал Шмелев.

– Пищу из столовой брать не положено! – будто читая мысли, громко проговорил сержант, – Кого увижу в казарме с хлебом, пойдет с лезвием на очко (чистить лезвием бритвы эмалированное чугунное очко в туалете было особенно неприятным занятием).

– Вы сейчас постоянно хотите есть, – с пониманием говорил парням офицер особого отдела. – Это понятно: вы молодые и много двигаетесь, но, несмотря на это, от правильного распорядка в питании ваш вес сейчас увеличивается.

Есть все же очень хотелось, и если кому-то приходила из дома посылка, – радость была для всех: там конфеты, там печенье и еще много всего вкусного; из посылок в казарме кушать не запрещалось. До армии Шмелев особенно любил карамель «Слива» по цене рубль шестьдесят за килограмм, и мать ему их присылала.

***

– Завтра мы заступаем в наряд по кухне, – сделал объявление перед строем старший сержант; парни засверкали улыбками – в первый раз все приняли это известие, как радостное, ведь можно было до отвала поесть. Все ошиблись, не зная, что наряд по кухне – это сущий ад!

На весь гарнизон нужно было начистить картошки, двуручной пилой на мелкие куски распилить большое количество мороженых мясных туш, три раза перемыть все кружки, миски, ложки, вилки и котлы, а также гектары полов, ряды столов и десятки квадратных метров стен. Спать в эти сутки удавалось только четыре часа – все были грязные, мокрые и уставшие.

При этом парни умудрялись находить для себя разные развлечения. Цех для мытья посуды сантиметров на двадцать они заполняли водой и по ней запускали миски, как камни с речного берега, – смотрели, как они летят по поверхности; в другом конце цеха их ловили. Так было легче справиться с работой и очень забавно.

В этот день можно было кушать, сколько хочешь, но это уже никого не радовало – каждый мечтал в следующий раз провалиться сквозь землю, но в наряд по кухне не попасть. Улизнуть от наряда по кухне, как правило, ни у кого не получалось.

***

– Вы чего так медленно! – провизжал прямо Шмелеву в ухо воин второго года, наполовину высунувшийся из окна хлеборезки. – А ну – быстро схватили хлеб, масло и растащили по столам – чтобы все было «чики-чики»! Шмелеву захотелось врезать ему, чтобы тот влетел обратно в свою хлеборезку и там заткнулся, но сдержался – взял несколько тарелок с цилиндриками сливочного масла и, молча, понес расставлять их на столы.

После очередного наряда по кухне можно было смело себе сказать, что ты не слабый, раз смог такое выдержать! Справедливости ради нужно сказать, что выдерживали все.

***

Каждую пятницу всех поджидали ХЗР – это хозяйственные работы по наведению порядка в казарме. Каждый забирал свой матрац, подушку и одеяло, чтобы на улице как следует все вытрясти. С особенной тщательностью на ХЗР отмывались полы: мылом, щетками и большим количеством воды.

«Мыть полы как следует: чтобы я вас не видел, а видел лишь пену и мелькающие из нее руки с тряпками!» – строго шутил сержант, руководивший наведением порядка. «Влажные полы лучше, чем сухие», – любил шутить командир.

Как известно, в каждой шутке есть доля шутки, и парни трудились на полах до седьмого пота. После горячего мыла на полах оставалась тонкая матовая плёнка, похожая на лаковое покрытие – на него не хотелось ступать как можно дольше, и каждый старался пройти к своей кровати ближе к табуреткам.

Подоконники, металлические части кроватей, двери – все тщательно протиралось, и нигде не должно было остаться ни одной пылинки. Качество уборки руководителем уборки проверялось белой тряпкой в самых укромных местах: за ножкой тумбочки или тыльной части отопительной батареи. Постели заправлялись с выравниванием специальными досками, потом длинной ниткой в единую линию, и картина в казарме принимала вид идеального порядка. После ХЗР казарма всегда дышала чистотой и свежестью; в чистоте точно есть сила.