– Голова не болит, – повела плечом Маша.

– Хорошо, – выдохнул отец Борис, решив, что дело сделано. – Полежи, отдохни.

– Спасибо, что вы пришли, батюшка, – с чувством поблагодарила девочка. – Я усиленно молюсь, как и велит мама, но от вашего голоса мне действительно стало легче.

– Тебе просто нужно участие, – вздохнул отец Борис, осознавая эту очевидную вещь. – Я приду завтра, если ты не поправишься.

Маша просияла. Священник пригладил ее волосы и, попрощавшись, покинул дом. Он ощутил, как новые силы наполняют его душу, и возрадовался. Столь простая, но очень важная вещь как посещение больного человека на дому вызывала в нем страх и недоумение. Но теперь стало очевидно, что это важно – поддержать того, кто страдает не по своей воле. За это он и поблагодарил Славу. Все больше хорошего отец Борис открывал в нем и не мог не гордиться тем, какой хороший помощник… друг у него появился.

Отец Борис, вернувшись в храм, ощутил приятное облегчение. Никакие бесы его не преследовали, сомнения отпали. Можно было жить, как прежде.

Пока утром к нему с жалобами не пришла мама Машеньки, сказавшая, что ее приступы возобновились, и он, стало быть, приложил недостаточно сил.

– Проведите еще одно изгнание, – потребовала она.

– Я вам объясняю, что не совершал никаких ритуалов – грешно это, – терпеливо разъяснил отец Борис. Новость его не обрадовала, но и не удивила.

– Как это не совершали? А зачем приходили? – возмутилась женщина.

– Совершить совместную молитву. Я посчитал, что в тот день это особенно важно.

– Вы обманули нас.

– Послушайте, Варвара Ильинична, вы ворвались в храм божий, повысили на меня голос, а теперь обвиняете во лжи – это недопустимое поведение, – заметил отец Борис, балансируя на грани выхода из состояния покоя. – Приходите на исповедь и причастие. Или на занятия к своей дочери в воскресную школу – вы убедитесь, что никто здесь не помышляет об обмане и любом другом злом умысле.

– Ваши эти занятия, по-моему, так и не пошли Маше на пользу, – продолжала злиться мать.

Положение спасла настоятельница Ольга. Она молча тронула за локоть обеспокоенную женщину и увела к выходу, шепча что-то утешительное. Затем сама вернулась к отцу Борису.

– Вы снова не в себе.

Ему нечего было ей сказать, и он просто кивнул. Матушка посмотрела на него наполненными бесконечной мудростью глазами и похлопала по плечу.

– У каждого бывают не лучшие времена. На то мы и люди.

– Слава еще не приезжал? – недавняя беседа вспомнилась отцу Борису, и вдруг остро не хватало продолжения.

– Уже уехал. Вам стоит отдохнуть.

– Я справлюсь. А вы не спросите меня, почему Варвара Ильинична приходила?

– К чему мне любопытствовать? – отозвалась матушка.

И отец Борис понял, что до уровня настоятельницы ему еще расти и расти, несмотря на то, что официально старший здесь он.

***

Тем временем, домой к Славе прибежал Тимур, размахивая его айподом. Пеструнов решил, что парнишка наигрался.

– Звонят, – запыхавшись, сказал он, – звонят уже второй день. Какой-то мужик про деньги говорит.

Славка, лежа на тахте, взял айпод и проверил, кто там его за этот практически месяц впервые допытывался – продюсер. Тимур запрыгнул к нему и уселся рядом.

– Что про деньги? – уточнил Слава.

– Что они появились.

– А. Что же, тогда можно домой возвращаться, – соскочил он с тахты и снова отдал айпод.

– Ты не станешь перезванивать? – расстроенно протянул Тимур.

– Нет, ни к чему. Возвращаться все равно надо, – Слава поискал свой рюкзак и сходу стал складывать в него вещи – футболки, куртку.

– Там твой дом…

И тут он увидел, что мальчишка не просто расстроен, а разочарован. Такой привязанности к себе Слава и не ожидал.