– Завтрак на столе.

– Спасибо, я только кофе.

– Ну вот, стараешься, стараешься, встаёшь ни свет, ни заря – и на тебе!

– Не сердись, просто нет аппетита.

– С тобой всё нормально? – влажные губы коснулись лба.

Вечно она со мной, как с ребёнком! – инстинктивно дёрнулся, желая увернуться от «медицинского» поцелуя, да вовремя остановился – обидится.

– Температуры, вроде, нет. Сегодня, кстати, обещали похолодание.

– Кто тебе всё обещает, с кем ты говоришь?

– Кто, кто – телевизор! Тебя сутками дома не бывает, вот я с ним и общаюсь.

Кофе взбодрил. Поблагодарив, вышел в прихожую. Как надоела эта зима – полгода снег! С детства терпеть не мог зимней одежды: рукава пиджака задирались, перекручиваясь в купленной «на вырост» шубе, шарф душил, шапка давила на уши – рыцарь в доспехах! Поморщившись от воспоминаний, надел пальто.

– Может, отгул возьмёшь?

– Не беспокойся, всё нормально, – приобняв жену, почувствовал неприятный холод отчуждения: «Что-то странное со мной… что-то не так».

Мятый уголок простого конверта тянулся к рукам из почтового ящика. Ни марки, ни почтовых штемпелей. Странно. «Камаргину Н. С.». Интересно, от кого? Зажав портфель под мышкой, хотел надорвать, остановленный окликом жены:

– Коля, телефон забыл!

Сунув письмо за пазуху вернулся.

– Зайди, через порог – плохая примета.

– Возвращаться – тоже плохая примета, – войдя в квартиру, посмотрелся в зеркало: – Здравствуй, Коля! – и, чмокнув жену на прощанье, быстро спустился по лестнице, дежурной улыбкой поприветствовав консьержку.

– Доброе утро, Николай Сергеевич! В Департамент?

– Куда ещё? Пока там работаем.

– Ну, вы скажете – пока! Или что произошло? – шофёр вопросительно посмотрел на извлечённый конверт.

– Вася, в нашей конторе полгода царит «эпоха застоя»! Но ты вправе гордиться – находясь за рулём, являешься одним из немногих, кто остаётся в движении, поэтому, от греха подальше, смотри на дорогу! Насчёт этого – сейчас узнаем.

– Так я этоть, Николай Сергеевич, я завсегда смотрю, – он вновь скосил взгляд на письмо, – одним глазом на дорогу, другим – на обстоятельства.

Счастливый человек – ни хлопот, ни забот: за машиной следи, правила соблюдай – предел ответственности. А тут! Мало дел, так приходится с идиотом бороться, доказывать, что ты не верблюд… И за какие грехи мне эти казни египетские?

«Какая боль, какая боль! Аргентина – Ямайка: пять – ноль!» – тишину салона нарушил настроенный на номер начальника сигнал сотового. Точно, день не задался с утра! Верно баба Катя говорила: только чёрта помяни – он тут как тут!

– Доброе утро, Валерий Иванович!

– Здравствуйте, Николай Сергеевич, вы уже на работе?

Началось! Проверяет время моего прихода и ухода?

– Еду.

– Замечательно.

Я еду на работу к положенному часу и – замечательно? Что-то новое.

– Не понял?

– Вечером сообщили: в девять утра срочное совещание у мэра – День города на носу. А я некстати приболел. Не сочтите за труд – сразу в администрацию отправляйтесь.

– Хорошо. А что с вами?

– Вроде ничего серьёзного: давление слегка подскочило. Надеюсь, после обеда увидимся.

Что сказать: не торопитесь, Валерий Иванович, лечитесь до полного выздоровления, мы без вас лучше управимся?

– Да, да, конечно, выздоравливайте, – на фоне коротких гудков скорректировал водителя, непроизвольно вернув конверт во внутренний карман пиджака, – в мэрию.

Город набирал утренние обороты. Потоки машин медленно ползли по недостаточно широким улицам, образуя заторы в направлении центра. Видя нетерпение начальника, Василий предложил:

– Так, этоть, Николай Сергеевич, можно, если вы не против, по дворам рвануть!