– С велосипедом?

– При чём здесь велосипед?!

Размахивая руками над головой, во двор въехал Бондик. В сгустившихся сумерках было заметно, как наглая ухмылка сменилась настороженным испугом на скуластом лице.

– Отличный велик, Колян! Спасибо, что разрешил прокатиться.

Как хотелось отвесить пинок по тощему заду, плюнуть в наглую, с бегающими глазками, физиономию! Но сейчас это было невозможно. Что скажет отец: при нас осмелел, а сам? Молча дёрнул руль на себя.

– Ты его без спросу взял!

– Да ты забыл! Я спросил: дай прокачусь, ты и согласился!

Приблизившись, отец тихо спросил:

– Хочешь ещё прокатиться?

– Н-нн… нет, спасибо. Поздно, мне домой пора.

– Тогда больше и не проси.

Дома, закрывшись на кухне, родители спорили громким шёпотом:

– Серёжа, так нельзя!

– А как можно? У него нет характера, не может за себя постоять!

– Ты видел, этот Бондик здоровый оболтус. Как он может с ним совладать?

– Разве дело в этом? – отец махнул рукой.

Мать вышла из кухни, тихо прикрыв дверь, подошла к сыну, посмотрев грустным взглядом, в котором Коля прочёл немой вопрос: Почему?

– Следующий раз, сынок, будь смелее.

Больше на эту тему не говорили.

Через три дня, на очередную «просьбу» прокатиться, Бондик получил решительный отказ. Вцепившись в руль, ноль-ноль-шесть рванул велосипед на себя: – Ты чё, Камарга, тот раз не понял? Я же по-хорошему прошу, могу и по-плохому, – подставив подножку, с силой толкнул Колю свободной рукой. – Пацаны, кто хочет прокатиться, за мной будете.

Ребята стояли в напряжении. Бондика не любили, и хотя все понимали – вместе наверняка одолеют переростка, смелости вступиться за Колю ни у кого не хватило. Лишь малолетняя Наташка, сестра Сашки Коровкина, бесстрашно заявила:

– Такой здоровый, а с младшими дерёшься!

– Ты кто такая? – вскочив в седло, набирая скорость, Бондик сделал «круг почёта» вокруг притихших ребят. – Молчи, пока подзатыльник не получила, мелочь пузатая!

– А ты попробуй! Сашка из тебя…

Она не успела договорить. Сидя на земле, Коля фокусировал происходящее сквозь выступившие слёзы. Под рукой оказалась длинная толстая щепа от половой рейки. Решение пришло молниеносно. Впоследствии он не мог объяснить: как вначале случилось действие, затем «сверкнула» мысль, и лишь после пришло решение. Но точно знал – все действия были осознанны и целенаправленны: рука сделала резкий выпад вперёд и щепа, словно рыцарское копьё, воткнулась в спицы переднего колеса. Дёрнувшись, велосипед резко остановился, взбрыкнул, словно строптивый конь, выбросив чуждого седока из седла. Совершив подобие кувырка, тот шлёпнулся на землю.

– Ну, всё, Камарга! Ты покойник! – не осознав всю глубину своего падения, приподнимаясь на оцарапанных ладонях, заорал Бондик, отплёвываясь песком. В это время вздыбленный велосипед, сделав по инерции поворот на переднем колесе, с размаху опустил свою заднюю часть на ту же часть Витьки Михеева, вторично заземлив малолетнего хулигана. – Ой! – простонал Бондик, уткнувшись носом в кошачьи экскременты… и заплакал.

Ребята рассмеялись, а Наташка сказала:

– Здорово ты его проучил. Только велик жалко!

Взглянув на колесо, Коля понял – дома скандала не избежать.

Отец не ругался. Внимательно посмотрев на сына, спокойно сказал:

– Рановато мы тебе доверили серьёзную технику, рановато. Да делать нечего, пошли чинить.

…Да, впервые мама так посмотрела на меня именно тогда – с каким-то сожалением, грустью и вопросом. Почему сейчас я так отчётливо это вспомнил? Чего испугался, перед чем спасовал?

Внутренне собравшись, заставил себя улыбнуться, выйдя из ванны энергичным шагом.