– Где он может быть?

– Не волнуйся. Сосредоточься – и вспомнишь, конечно, если это не записка от Стеллы, или как там её.

– Наташа, не начинай… точно! В машине, в бардачке. Я его туда с вечера положил. Позвони Василию, пусть отнесёт.

Поцеловав жену у выхода, остановился перед окном, непроизвольно помахав вслед зажатым в руке конвертом. После, недоумённо пожав плечами, вскрыл, достав сложенный пополам тетрадный лист. Четыре слова, написанные печатными буквами, привели в замешательство:

ВЕРНИ НЕ ПРИНАДЛЕЖАЩЕЕ ТЕБЕ!

(Декабрь 1919 год)

Морозную тишину ночи изредка нарушали паровозные вздохи, да глухо доносимые сюда, на тупиковый путь станции с подходящим названием «Тайга», переклички часовых, выставленных у занятого чехами бронепоезда.

– Странный язык, господин полковник, не находите? Всё «пши», да «чши», словно змея шипит, – штабс-капитан старался согреться, постукивая подошвами сапог друг о друга.

– Помяните мое слово, Павел Витальевич, эти «змеи» нам ещё ту службу сослужат. Вам бы, голубчик, валенки надо раздобыть, путь не близкий.

– Надо, Константин Михайлович, – дыша в поднятый воротник потёртой шинели, офицер хоть как-то пытался согреть лицо, – да где их взять?

– Да, теперь много чего – где взять?

Жёлтый свет фонаря отбрасывал на утрамбованный сапогами снег ломаные тени: нижние чины перетаскивали артиллерийские ящики из мёрзлой «теплушки» в несколько саней. Полковник отвёл штабс-капитана в сторону.

– Павел Витальевич, я знаю вас давно: вместе прошли две войны и эту смуту, именно вам я обязан жизнью…

– Прошу вас, оставьте, Константин Михайлович.

– Послушайте, это важно. Вы человек, которому я полностью доверяю, на которого могу положиться. Как говорят наши заклятые друзья англичане – неразумно хранить все яйца в одной корзине.

– Мы и разгружаем «часть корзины».

– Полагаю, и эту часть надобно разделить. Вы же эти места хорошо помните?

– Как не помнить – здесь служить начинал под вашим началом.

– Вот-вот, – увлёк собеседника в дальний угол железнодорожного тупика, где достал из планшета карту, – помните эту развилку?

– Так точно, там ещё…

– Тише, Павел Витальевич. На неё и свернёте, вместе с последней подводой, подпоручиком и двумя солдатами. Здесь, – согнув карту в три раза, обозначил место не карандашом – тонкой иглой, – место, где схороните груз.

– Виноват, это несколько в стороне от названной вами развилки. Скорее всего, я буду вынужден отклониться от обозначенной точки, сообразуясь с местностью.

– Не только вынуждены – должны. Эта карта – дезориентир, пустышка, которую вы будете «держать в секрете» ото всех. Но эту, – вынув из нагрудного кармана серебряный портсигар, украшенный по периметру инкрустацией лавровых листочков, нажал на один из них. Под действием скрытой пружины открылось потайное отделение, отразив в отполированной изнутри до зеркального блеска крышке тусклый свет фонаря, – эту берегите как зеницу ока. Помните игру буриме?

– А роза упала на лапу Азора. Фразы, которые можно прочитать справа налево и наоборот.

– Да-с, и наоборот… Нанесите на эту карту, – он развернул сложенный вчетверо тончайший лист рисовой бумаги, – точное место методом Леонар-до – зеркально. Помните три заброшенные пещеры? Это и есть ваша истинная цель. Держите, – полковник захлопнул портсигар, – это теперь, как говорят богом проклятые комиссары, ваш «мандат». После сокрытия груза замаскируйте всё так, чтоб следов не осталось… впрочем, вас учить не надо.

– Что с исполнителями?

– Солдаты уверены – в ящиках оружие. Но, случись что, действуйте по обстоятельствам – свидетелей быть не должно. Извините, но должен предупредить: ни грамма из тех ящиков не берите.