От этих мыслей ему было немного стыдно, и совсем не хотелось рассказывать, когда мама спрашивала, почему он грустит.

Вот и сегодня, как всегда, родители собирались ехать по магазинам. Никитка радовался и уже натягивал теплые штаны. Егор даже немного позавидовал младшему брату – его наивности и безграничной вере. Тому, что он еще совсем маленький и многих вещей не знает и не понимает. Егор же сейчас был в том самом возрасте, когда начал во всем сомневаться и ни во что не верить.

– Можно я поеду к бабушке с дедушкой? – спросил он у родителей. – Эти дурацкие очереди наводят тоску.

– Конечно, – пожал плечами папа, – как хочешь…

– И останусь там ночевать? – добавил мальчик, потому что настроение его совсем испортилось, в голове был туман. Ему нужно было обязательно собраться с мыслями, а сделать это дома было практически невозможно. Никитка так радовался Новому Году, что ни минуты не сидел спокойно: всё бегал, суетился, рисовал картины в подарок, перебирал свои игрушки и заставлял Егора ему помогать.

– Конечно, – повторил папа. – Собирайся, я отвезу тебя.

Собрался Егор быстро. Проверил серебряные часы в кармане, оделся и вышел на улицу. Машина была еще совсем холодная, стекла замерзли белыми еловыми ветками. Только впереди, там, где зеркала, дул теплый воздух, оставляя темные оттаявшие круги. Егорка уселся на заднее сидение, сжался в клубочек. Приложил палец к стеклу, надавил. Остался небольшой след. В машину сел папа. Говорить не хотелось.

«Радовался бы сейчас празднику, ни о чем не думал, – размышлял Егор, прижавшись лбом к ледяному окну машины. – Ну и что, что всё забыл… Кому нужны эти воспоминания? Зачем человеку помнить всё, что с ним было? Было и было, прошло ведь… Кое-что я бы и хотел забыть, да не получается, – Егор проводил взглядом бездомного лохматого пса, хвост которого совсем повис от холода и голода. Пес шел медленно, принюхивался, иногда лизал снег. – Я бы хотел, например, забыть рыжего лохматого пса, его шрамы от собачьих боев, потому что от этого сжимается сердце, щиплет в носу и хочется плакать. Хотел бы забыть, как заплакала мама, когда они с папой поругались. Как я рассердился однажды и стукнул Никиту. Он просто соскучился, хотел обнять меня, а я… Еще хотел бы забыть передачу по телевизору про больную девочку… И про то, как обманул меня Мишка в школе, и я больше не могу с ним как раньше дружить. Вот забыл бы его подлость, и играли бы вместе как раньше… Ага, – нахмурился Егор, – а он бы меня опять обманул! Нет, вот тут как раз и хорошо, что помню! И про Никитку хорошо, что не забываю. Я же понимаю, что плохо сделал, значит, больше так не буду. И про собаку не забуду никогда, чтобы жестоким не вырасти! И вообще, – вдруг решил Егорка, – я не хочу ничего забывать! Всё, что со мной в жизни случалось, плохое или хорошее, меня чему-то научило. Может, даже сильнее сделало! Может, и умнее! – он так загорелся внутри от этих мыслей, что даже жарко ему стало в холодной машине. – Нельзя забывать! – повторял он про себя, как клятву. – Нельзя забывать! Нельзя! Моя память – это моя совесть! – будто доказывал он кому-то в своей голове. – Моя душа, если хотите! Что же это получится, если каждый вот так всё забывать станет?! Ведь ничего же хорошего не выйдет! Сделал плохой поступок – и забыл? Можно и дальше так делать? Нет уж, извините! И девочку больную по телевизору не хочу забывать! Может, я даже доктором стану, если про нее помнить буду! Или ученым, лекарство придумаю такое, чтобы от всех болезней…»

Воодушевленный этими мыслями, он не заметил, как отец довез его до дома бабушки и дедушки.