В своём воображении я увидел самолёты, вылетающие из аэропорта, и девушку, которая провожала меня. Это была та самая девушка, что назвала меня мальчиком в поезде из моих снов. Вокруг колыхались деревья, стояла тишина. Я вспомнил клетку, где общался с 2225-ым, и зал с надписями на стене.

Боль продолжалась долго и была невыносимой. Наконец неожиданно, она отступила, и я, сидя на ступеньках, посмотрел вперёд. Вокруг царила подозрительная тишина и спокойствие. Всё закончилось, и я снова осознал своё местоположение. Из носа у меня пошла кровь.

Собравшись с силами, я встал и начал спускаться к озеру. Обогнув его справа, я зашёл в лес. Я пытался бежать, но сил было мало. Чаще всего передвигался быстрым шагом. Чем дольше я шёл, тем сильнее становился страх. Эйфория от свободы сменилась тревогой и неопределённостью.

Лес пугал своей гробовой тишиной. Здесь не шелестели деревья, не было ветра. Даже снег под ногами стал тихим и воздушным. Шел долго. Темнело.

На кустах я увидел красные ягоды. Горькие, одновременно перемороженные и сладкие, они немного утолили мой голод.

Я сел отдохнуть на упавшее дерево. Вокруг было тихо, только где-то недалеко в лесу я услышал крики птиц. Будто их кто-то потревожил.

Вдруг среди лесной тишины послышался хруст и шум раздвигаемых веток. Сквозь чащу кто-то пробирался. Кто же это? Животное или человек? Шаги и треск сучьев слышались всё ближе и ближе.

Я вскочил на ноги и со всех сил бросился бежать, стараясь убраться подальше от этих звуков. Нужно было воспользоваться сгущающейся темнотой, чтобы скрыться от преследователя. Я потерял осторожность, и кусты и ветки хлестали меня по лицу и рукам. Несколько раз я спотыкался и падал, но вставал и продолжал бежать, не оглядываясь назад.

Лес начал редеть, и я выбежал на мощеную камнем дорогу. Она выглядела заросшей и почти не используемой. Машин не было видно, и я понял, что бежать по дороге будет проще, чем по лесу. Я не знал, куда она ведет, но бежал по ней, пока не устал. Остановившись через пару-тройку километров, я присел, чтобы отдышаться и прислушаться. Неужели оторвался? Вокруг снова было тихо и уже темно.

Вдруг вдалеке, откуда я бежал, несколько человек выбежали на дорогу. Один из них посветил в мою сторону фонариком, и мой костюм надзирателя отразил свет. Я попался.

Я вновь бросился бежать без остановки, вкладывая в бег все оставшиеся силы. Пока я мог дышать и ноги меня не подводили, я свернул с дороги прямо в лес. Ветки хлестали и царапали меня по лицу. Я поскользнулся и упал лицом в землю, точнее, во что-то мягкое. Да, это было то самое мягкое и вонючее, и хорошо, что не человеческое.

Я мчусь мимо оврага, который приходится огибать. Дыхание опять начинает меня подводить. Но они не отстают, я уже отчетливо слышу их шаги и перекличку. В этот момент я снова почувствовал беспомощность. Лес не давал мне возможности скрыться, тишина, которой было плевать на эту драму, темнота меня не скрывала.

Они уже близко. Я чувствую это, вижу отражения света от их фонарей. Бегу и чувствую, что скоро упаду. Что страшнее – упасть от бессилия и усталости или от их оружия?

Вдруг один из преследователей кричит. Я слышу его слова отчетливо, на понятном для меня языке, словно мы не бежим, а просто разговариваем друг напротив друга:

– Стой, а то стрелять буду! Стой! Каблуки сотрешь!

После этого два громких выстрела в воздух, как предупреждение.

Я понимаю, но не слушаюсь. Страх заглушил мой разум. Эти слова приносят в меня осознание пустоты, в которой я в последнее время застрял, и одиночества. Нечего терять. Я так сильно хочу свободы, что готов сейчас умереть. Бегу, и будь что будет.