Я удивился, как он успел так быстро выйти вперед. Расстояние от его рабочего участка до моего составляет около пятидесяти метров. В момент построения мы могли быть немного ближе, но не настолько. Это опасно: привлекает внимание надзирателей. Так и произошло.

В столовой мы сразу встали в очередь за едой в том же порядке, в котором вошли.

– 1699-й и 1355-й, выйти из очереди и стать сюда! – грозно произнес один из надзирателей, указывая на угол помещения.

Никто не двигался. Наступила тишина.

– Я кому сказал! Вы глухие? – повторил надзиратель с презрением.

Понимая, что сейчас всех ударят током, мы сами начали выталкивать нарушителей из очереди. Те могли лишь что-то бормотать.

– У вас двадцать пять минут на еду, время пошло! – объявил надзиратель. Когда двое заключенных отошли в угол комнаты, он продолжил: – 1699-ый и 1355-ый получат еду через десять минут, на приём пищи у них будет пятнадцать минут. Нарушение порядка недопустимо. Время пошло!

В углу помещения, где уже находились заключённые 1699-ый и 1355-ый, зажглись красные лазерные лучи, создавая иллюзию клетки.

– Вы будете освобождены через десять минут, – сообщил им надзиратель.

Он что-то записал в свой планшет, вероятно, установил таймер, после чего развернулся и вышел через служебную дверь.

Двое нарушителей остались стоять под лазерными лучами. Я уже видел, как это бывает, и знал, что можно резко выскочить, но тогда останется очень сильный ожог, лазер может прожечь кожу до костей. В таком случае заключённый признаётся негодным и подлежит утилизации. Одного раза достаточно, чтобы не рисковать. Значит, придётся стоять и ждать.

– Я больше не могу, хочу есть, – простонал 1355-ый.

– Давай, смелей, поджарь себя на этих лазерных прутьях. Вся твоя еда достанется мне, – ответил ему 1699-ый.

– Да пошёл ты! Сам себя жарь, – огрызнулся 1355-ый.

– Да, одна неприятность – это невозможность выбраться из клетки, где больно бьют лазеры. А вторая – ожидание холодной еды. Вот две неприятности, между которыми я могу загадать желание. Но как быть между ними? В голову приходит только одно желание

– хочу есть! – произнес 1699-й.

Никто не обратил внимания на его странные слова. Более того, все сделали вид, что не услышали их. А что мы могли поделать? Нужно было поесть и продолжить работу, надеясь, что с ними всё будет хорошо. Потерять десять минут не так страшно, как потерять жизнь. Лишь старший смены подошёл к ним со своим подносом, он получил еду одним из первых.

– Ничего, парень. Выдержишь, мы с тобой и не такое проходили, – сказал он, сочувственно покачав головой, и отправился за стол. 1699-й сел на пол и опустил голову.

Помещение было рассчитано на 30-40 человек. Наша смена состояла из 20 человек, и нам вполне хватало места. Через 30 минут сюда придёт другой участок. Скорее всего, это будет УЧАСТОК №4.

Десять квадратных металлических столов были прикручены к полу. К основной ножке каждого стола были прикручены четыре стула. Повар находился в другом помещении и через специальное окошко выдавал каждому еду на подносе. Ничего железного: тарелки, вилки, ложка, кружка и поднос здесь были из пластика.

Поев, нужно было выбросить поднос в мусорную корзину и встать у входа в рабочий цех. Если кто-то нарушал правила, об этом обязательно сообщали в микрофон на стене.

Мы все – я, 1122-й, 1400-й и мой сосед по клетке, 2225-й – оказались за одним столом, поскольку работали на одном и том же участке. Вместе мы стали в очередь за едой.

– Как тебе моя работа? Все гайки закрутил? Были проблемы с направляющей? – спросил 2225-й.

Он работал передо мной и подавал мне по ленте необходимые изделия.