Мимо движется моторка. Рыба, очнувшись, делает резкое движение и отрывается от человека, уходит, смертельно раненая, на глубину. «Буйство охватило освободившуюся, волшебную царь-рыбу. «Иди. Рыба.

Иди! Поживи сколько можешь! Я про тебя никому не скажу!» – молвил ловец, и ему сделалось легче. Телу – оттого, что рыба не тянула вниз, душе – от какого-то, еще не постигнутого умом, освобождения».

В тайгу все чаще приезжают городские туристы. Одна группа таких рыбаков сталкивается с новым рыбинспектором Черемисиным, сменившим Семена, который ушел на пенсию. При этом «шеф» приехавших (или «зубостав», т. е. зубной врач) вначале ехидно интересуется у инспектора, не помешали ли их самоловы его промыслу. Тот с горечью отмечает, что в тайге и без них полно «рвачей». Шеф оскорбляет Черемисина, поскольку еще не знает, с кем имеет дело (он знал в лицо только Семена). Инспектор все же пытается решить дело миром, приказывает уезжать с реки и отплывает прочь. Через час он появляется вновь, застает «туристов» на прежнем месте и, невзирая ни на какие уговоры приезжих, наконец, понявших, что Черемисин – официальное лицо, отбирает улов и выписывает максимально возможный штраф: «Чтоб не тыкались! Чтоб помнили: земля наша едина и неделима, и человек в любом месте, даже в самой темной тайге должен быть человеком!». «Туристам», чтобы расплатиться, приходится продать лодку и мотор.

Аким родился и вырос на берегу Енисея в поселке Боганида. Его отец «поколотился на севере, подзашиб деньжонок и исчез навсегда, оставив матери Акима еще одного ребенка, как потом выяснилось, Касьянку». Мать родила Акима на шестнадцатом году. У нее никогда не было мужа, зато было много детей. Всех она заводила легко, относилась к детям радостно, особенно себя не обременяла – ребятишки «росли вольно, без утеснений и досмотра». Единственной проблемой для нее было перезимовать, и это большой семье удавалось: ни один из детей не умер, заботились о матери и подкармливали детей соседки и мужики-артельщики. Своего образа жизни мать не стыдилась и не пряталась от детей, кличка «ветренка» к ней не прилипла, старшие дети рано стали помогать ей и росли очень ответственными и работящими. Артельщики особенно уважали и ценили Касьянку, которая отличалась недетской уравновешенностью и готовностью помочь и сделать работу, которой избегали другие. Именно ей доверяли артельщики солить общую уху. Варка ухи в Чуши – почти священнодействие. Любого ребенка всегда артельщики накормят бесплатно. Дети помогают – моют посуду, подбрасывают ветки в костер. Остатки ухи Аким, с молчаливого согласия артельщиков, относит матери: у нее новый ребенок, она не выходит из дома, денег и еды у нее нет.

«Все кончилось однажды и разом». Стройку дороги остановили, и народ разъехался из Боганиды. Остались только «касьяшки», потому что им некуда ехать. Мать в последний раз получает зарплату (летом она работала резальщицей рыбы). Аким уже самостоятельно рыбачит. Мать прерывает восьмую беременность, рассудив, что ей и семерых детей поднять будет трудно. Здоровье ее очень быстро портится. Мать увозят в краевую больницу, где она и умирает. Касьянка поступает в ремесленное училище, Аким устраивается на пароход «Бедовый».

Аким работает в геологическом отряде на речке Ерачимо. Он сталкивается сплошь и рядом с «охотничьими забавами» – когда приезжают «городские» и убивают зверей не ради пропитания, а для того, чтобы самоутвердиться и «выхвалиться друг перед другом». Аким отправляется на лося и берет с собой товарища по имени Петруня. В самый ответственный момент Аким вдруг слышит у себя за спиной шум и предсмертный крик Петруни. Обернувшись, Аким видит, что товарища заломал медведь. Аким укоризненно разговаривает с медведем, чем невероятно удивляет и пугает зверя, и, улучив момент, метким выстрелом заваливает его. Аким плачет по погибшему другу, прибегают люди, появляется следователь, Акима допрашивают, он не понимает, почему его подозревают в том, что он обезглавил Петруню. Следствие прекращают за отсутствием состава преступления, но Аким на всю оставшуюся жизнь напуган контактами с представителями закона. На поминках Аким варит медвежатину, ест ее с черемшой. У «городских» тошнота подкатывает к горлу, особенно резко выступает против подобной трапезы практикант из Томского университета Гога Герцев. Аким засыпает на могиле Петруни.