Беспощадной небесной рекой.
Ноя нет, ковчег разобрали,
Порубив корабль на гробы,
Люди грешными в бойнях стали…
Моряками на море не мы.
Но смотри, солнце вышло даже,
Смерч в испуге ушёл в облака.
Над влюбленными в небе – стража,
Что пугает порой слегка…
Туманные разливы молока…
Туманные разливы молока,
Замешанные с сахаром в сгущёнку.
Из любопытства тянется рука,
Магнитом тело движется вдогонку.
По локоть скрылась, окунувшись, длань.
Пожатье ощутилось мимоходом.
И слышен шёпот: «Ну а мне как жаль…
Не восхитились нынешним восходом…»
«Я не представлен!.. Кто вы, сколько вас?
И почему не вижу цвета крыльев?
Когда ж настанет долгожданный час,
Чтоб зримей стали вы, не сказкой, былью?..»
Отдёрну руку, ощутив тепло.
Не в каждой тайне злоба за туманом.
Пахнет как в детстве вкусным молоко
И ладаном эфирным полупьяным.
Вы видели сгущёнку за окном?
Попробуйте… За ней – рукопожатье.
И если станет хорошо потом,
Вас защитили силы благодатью.
Услышьте шум летящего крыла,
Что разгоняет грустные туманы.
Просвиры вдруг исчезли со стола…
Всего лишь шутка тех, кто к нам не званы…
Епитимья
В соавторстве с Михаилом Барвинским
Александр Сгадов
Зачем я на Земле? Какую душу
Вместил, не зная миссии сполна.
Какие заповеди я ещё нарушу,
Чтоб стала совершенною она?
За время бесконечных воплощений
Шлейф кармы, тяжкий, в лоне бытия
За мной влачился драмой увлечений,
Мне не давал коснуться алтаря.
Душа не раз орала и пылала
Бессильной яростью ко всем еретикам.
К патрициям глухим Христом взывала
И покоряла вялый Ватикан.
Учила вере племена ацтеков,
Крестила кровью, болью и огнём…
Моё же тело бренное – от века
Роднилось не однажды с палачом.
Я не пойму и разум не поможет,
Живу на ощупь, как слепой, впотьмах.
Пусть епитимью на меня наложит
Толпой убитый, праведный монах.
А на Дону – рассветный миг…
А на Дону – рассветный миг,
Хоралы щебетанья.
И отражает солнца лик
Вод тёмных зазеркалье.
Лишь ветер портит красоту,
Волной смывает глади,
Но снова светлую версту
Рисует жизни ради.
Бросает розовый мазок
Творец на холст теченья,
И повторяет образок
Прекрасное мгновенье.
Играют на воде мальки,
Рванулся лещ за мошкой.
И чертыхнулись рыбаки
Вполголоса… Немножко…
Мне снился дождь
Мне снился дождь, обычный и холодный.
Он бил в окно «тамтамским» языком.
А на карнизе воробей голодный
Сидел с утра, взъерошенный дождём.
Мне снился дождь, наверное, осенний:
Уж больно было жалко воробья.
А я смотрел глазами сновиденья
Из глубины, как будто из себя.
Я видел мир глазами приведенья,
Я слушал дождь ушами стороны.
Казалось мне, что стал я чей-то тенью
Так беспричинно и без злой вины.
Мне снился сон, тревожный и далёкий,
Как будто кто-то показал кино:
Холодный мир, за окнами – жестокий…
Кто режиссёр?.. Мне было всё равно.
Мелькали титры мелкие на ощупь,
Финал один сравнял любую роль.
Прервался соловей в далёкой роще,
Шутом закончил жизнь свою король.
Мне снилась правда скользкая, как щука,
Которую так трудно удержать.
Мне снился мир, которым правит скука,
Не смевшая финал мой предсказать…
Последнее мгновенье
Всё время денег не хватало,
Всю жизнь сокровища искал
И миллионов было мало.
Когда в больнице умирал,
Он тихо попросил сестричку
Окно пошире распахнуть
И, разглядев зари ресничку,
Вдруг ощутил всей жизни суть…
Подари мне воскресенье
Подари мне воскресенье без вселенского раздрая,
С лаской утра голубого, с тишиной прибрежных вод.
И не надо телефонов, что, от счастья отвлекая,
Не дают забросить в пропасть информаций эхолот.
Подари мне воскресенье без магнитных сериалов.
Без особых обсуждений: для чего и почему?
Я уверен: нашим чувствам тишины недоставало.
Если завтрак будет в ужин, при свечах – тебя пойму.