– Тогда и «10-ку» бери, они хорошо понимают друг друга на поле. Кто это у нас – инсайд Леонид Киреев.

Эта победа нас вдохновила, отчего в следующих семи играх мы одержали семь побед. С учётом осеннего первого круга, мы поровну разделили количество побед с 1-й спортшколой, а 2-я заняла третье место. Так что для определения чемпиона города состоялся второй матч. Игроки ДЮСШа вновь рвались к победе, но ничего не смогли противопоставить нашим контратакам, проиграв 4-2. Мои партнёры были по-игровому умнее и в технике не уступали спортсменам. Единственно, что нам требовалось, это подтянуть выносливость, скорость бега и сыграться. Тогда должна была получиться очень сильная юношеская команда.

19 мая на день Пионерии тренеры взрослых команд и спортивные руководители города торжественно вручили нам медали и грамоты, а затем предложили записаться в футбольную секцию всей командой. Я ухватился за это предложение обеими руками, агитируя пацанов принять его. Кроме основных игроков уговаривал и ребят из нашего резерва. В итоге в конце мая толпой в 15 человек мы пришли и записались в футбольную секцию. Что говорить, футбол в те годы был самым популярным видом спорта, не требующим ничего, кроме мяча и пустыря.

Закончился учебный год и, как полагалось в это время, нас привлекли к трудовой повинности. Половину июня с утра до обеда мы ходили и оттирали школу, стёклышками чистя полы в коридорах, а вторые две недели выходили на поля местного колхоза, где пололи от сорняков помидоры. Затем возвращались домой на обед, после чего наша команда топала на футбольную тренировку. Кто-то из ребят уходил сразу после окончания занятий, а кто-то тренировался час или дольше. Я был в их числе. Оставаясь после основной тренировки, дополнительно пробивал штрафные и пенальти. Часто домой мы уходили вместе с Керей, поставившим своей целью освоить удары с обеих ног.

Сестра, несмотря на её протесты, снова поехала в пионерлагерь, только местный, расположенный на реке Урал. Женя окончил 10 класс, сдал выпускные экзамены и поступил в местный мелиоративный институт на факультет лесного хозяйства. Учитывая, что в Оренбургской области лесов не было вообще, я прикалывался над ним: «Жень, тебе родительской целины мало, ты решил вообще в тайгу переехать?» Он и сам не мог толком объяснить, чего его туда понесло. Наверное, там не было конкурса, вот и поступил, куда было проще.

В конце июня у нас закончилась школьная практика, и сотрудники секций ушли в отпуска. Футбол до сентября закрылся. Недолго думая, меня решили отправить к бабушке по маминой линии на Донбасс. Я бухтел:

– Вам чего, делать нечего? Лишь бы сына спихнуть подальше.

– Поезжай, Саша. Ты мальчик самостоятельный, не потеряешься, а нам требуется от вас отдохнуть.

Билетов на самолёт, как и купейных на паровоз не было из-за того, что народ массово ехал в отпуска на Чёрное море. Так что мы с трудом ухватили два плацкарта. Путь наш лежал в Дебальцево, где мы пересаживались на междугородний автобус и ехали до города Антрацит. Там в частном доме жили бабуля и мамин младший брат Борис. Мама провожала нас, а проводница поинтересовалась – мы едем одни или будут сопровождающие? На это я заявил, что вполне взрослый, чтобы высидеть двое суток в поезде. Она поухмылялась, но забрала билеты, и мы вошли в вагон. Помахав маме на прощание, расселись на своих местах, а там и поезд тронулся.

Как только паровоз выехал за город, на меня нахлынуло непередаваемое ощущение дороги, когда по рельсам размеренно стучат колёса, за окном проносятся леса или поля, а ты едешь к новым приключениям. Правда, романтика путешествия портилась антуражем. Сестре нравилось ехать под стук колёс, а я изнемогал от такого безобразного отношения к людям: на улице стоит летняя духота – откроешь окно, так сильно дует в голову, что на верхней полке невозможно лежать, а на нижней – шею начинает ломить, а закроешь – приходит «Африка». Можно подумать, что делать комфортные поезда для своих же людей являлось великой проблемой. Тем более, что сейчас были не послевоенные 40-е, а уже 60-е годы. Несмотря на свои приключения в разных эпохах, моей старой, повидавшей виды, душе хотелось комфорта, которого для обычных людей правительством не предусматривалось.