– Хорош, начальник, – заступился за деда Виктор. – Он болен, не видишь? Ему жить – на две хапки чифира, а ты его строишь.

– А ты у нас самый разговорчивый, да? – Дернулся на Виктора мент.

Тот делано прикрылся руками.

– Не ссы. Солдат ребенка не обидит, – заржал мент. – Давай-ка, на выход. За баландой поедем.

Огонек надежды тлел и угасал.

– Дак это, начальник, я то, это, я то че, я поеду, пихать меня в сад, – всплеснул, раскинув пальцы, руками Виктор.– Я то хоть щяс. Воздуха хоть глотну. Только меня следователь Делокроев как раз поднять должен к себе на следствие. Они поди недовольны будут? Где, скажут, Бражников? А им что в ответ? Опять по месяцу картина не сойдется у них, вам же потом и вставят…

Хрупкий разум сержанта не смог долго выносить этой ахинеи. Однако сержант уяснил – Виктор важная персона в следственном делопроизводстве, и отступился.

– Тогда ты, – мент ткнул палкой в Любку. Тот сидел на краю нар и глядел на сержанта сколь затравленно, столь и раболепно.

Уголек погас. Прозрачный, легковейный дымок веялся над остывающей золой надежды.

– Да ты че, командир, – взвился коршуном Виктор. Он на глазах перехватывал у тюремщика инициативу. – Это ж Любка, ты взгляни! Он же дырявый, как скважина. Он же офоршмачит нас всех.

– А мне какое дело, – усмехнулся сержант. – Его ж к следователю сейчас не позовут.

– Да как какое, ты посуди, кто ж после него есть будет?

– Не хотите, не ешьте, – хмыкнул мент.

Любка потихоньку сползал с нар.

– Не, ну командир, ну родимый ты мой, – взмолился Виктор. – Ты по-людски то рассуди? Ну мы с земелей потерпим, есть не будем, но дед-то… Дед вон лежит на шконаре, отходит, как его пищи лишить, это ж враг до такого не додумается. Он же больной, ему хавчик дозарезу необходим – витамин-нуклеин, ты че, сержант?!

– А кто его лишает приема пищи? – упирался тугодум-тюремщик.

Виктор всплеснул руками:

– Да что же ты, начальник, никак не вникнешь-то? Дед этот, вор честный, старый каторжанин. Жизнь свою пронес так, что не упрекнуть. И за что ему перед смертью такой форшмак?

Сержант – обычный дурачок, отслуживший недавно в армии, и только благодаря ей и выбившийся из клопов в блохи, не понимал почему дед не сможет, как это говорят в армии, «принимать пищу». И все же он колебался. Он будто чуял, что Любку за едой посылать не стоит, но понять почему – объяснить это себе, не мог. Изменить же решение для него было сродни потере вельможного дембельского лица.Сержант медлил. Медлил и Викто