В Малое Игнатово до востребования Ирина Леухина

Я родилась в 1984 году в городе Горьком, ныне Нижнем Новгороде. С самого детства со своей семьей ездила в деревню Малое Игнатово Ардатовского района республики Мордовия, откуда была родом моя мама. Все каникулы и праздники мы проводили в деревне, до которой добраться всегда было целым приключением. Путь туда был достаточно длинным, да и дороги в то время оставляли желать лучшего.

Жили люди в деревне просто, в основном натуральным хозяйством, и я на всю жизнь запомнила эти километры огородов и стадо коров и коз. Кормила деревня и нас, городских жителей, поскольку времена были непростые и достать продукты было достаточно трудно.

В 1995 году не стало моей бабушки Марии Петровны Кручинкиной. В доме осталась жить наши родственники. К ним, а также другим родным, я и продолжала ездить на каникулы в деревню.

На моей памяти, уже после окончания университета после 2000 годов, деревня начала вымирать. Люди один за другим покидали родные места в поисках лучшей жизни. Уехали из деревни и мои родственники.

Каждый год на Троицу, престольный праздник, и родительскую субботу наша семья продолжает ездить в деревню, посещать могилы близких, вспоминая родные места. Это уже традиция.

Свой профессиональный путь я связала с педагогикой и психологией, работой с людьми. Моими первыми учениками и единомышленниками были друзья и родные из деревни. Там же была моя первая школа, мои первые психологические сессии и консультации. Я уверена, что на меня, как на личность, в огромной степени оказала влияние та атмосфера, которая меня окружала, деревенские люди и их отношения.

Этот богатый опыт позволил мне раскрыть потенциал и способности, в том числе и писательские, которые я сейчас использую на благо себе и другим людям.

Если бы у меня была возможность вернуться в детство и посетить какое-то памятное место, я бы не раздумывая отправилась в свою родную деревню.

В мое Малое Игнатово…

Пробежалась бы по порядкам вверх и вниз, кубарем скатилась в овраг, искупалась бы на нижнем или верхнем пруду. А еще вдоволь бы наелась полевых ягод на берегах Вачки, орехов в лесах Спецелея, вишни и яблок в деревенских садах. Опять бы убегала от мамы, догоняющей меня с кружкой парного коровьего молока, которое я так и не полюбила до сей поры. И целыми днями ходила бы по гостям.

Как и прежде на дороге стоит тот самый указатель, будто бы приглашающий заехать, погостить, навестить друзей и родных.

И не поворачивается у меня язык сказать, что нет уже той прежней нашей деревни.

Для меня, как думаю для многих, кто здесь жил и бывал, деревня наша жива.

Это место силы, которое притягивает снова и снова. И, как и прежде, всплывают в памяти воспоминания детства, юности, молодости – самые счастливые, радостные или грустные моменты жизни. Которые, несомненно, были, и их невозможно просто так вычеркнуть, стереть, чем-то заменить.

Да, у многих, возможно, от воспоминаний о деревне слезы на глазах. Кто-то потерял здесь близких людей, кого-то обидели, предали, что-то отобрали. У других – воспоминания о первой любви, свадьбе, рождении детей, дружбе, общении с родными, друзьями, природой. У каждого человека, несомненно, найдется свой личный багаж воспоминаний. И каждый напишет свою книгу о своей деревне. И будет жива наша деревня, покуда будут живы наши воспоминания о ней.

Идея этой книги появилась у меня давно. Каждый раз, возвращаясь в родные сердцу места, я снова и снова наполнялась энергией радости и какого-то несравнимого ни с чем детского счастья. Это особое чувство, которое не отпускает даже в зрелом возрасте, потому что там живет часть моей души, часть меня.

И такие места есть у каждого человека. Они особенные, как и люди, которые там находились. Каждый человек – это часть этой особой жизни, как элемент чего-то ценного и неделимого.

Мы все, как известно, стремимся к целостности, поэтому в определенные периоды жизни начинаем собирать крупицы тех чувств и эмоций, которые испытали в своих особых родных сердцу местах.

Моя деревня жила, живет и будет жить в моих воспоминаниях и уже в этой книге, которая, я надеюсь, найдет отклик и в вашей душе.

Да, грустно смотреть на умирающие села, деревни…

Развалившиеся дома, брошенные сараи, неухоженные огороды. И только сады, как и прежде, цветут весной. Им никто не запрещает жить.

Когда-то давно, когда мы были маленькими, нам казалось, что так как есть сейчас будет всегда. И ничто не сменит адреса, даже наша деревня. Отчасти мы были правы. Потому что деревня наша никуда не делась, она имеет тот же адрес, стоит на той же земле под тем же небом. Сменились только декорации, и уехали люди.

В поисках лучшего люди часто бегут от хорошего. Какая-то странная потребность все время чего-то менять. Хорошо это или плохо я не знаю и не мне судить, здесь каждый решает за себя. Кому-то такие перемены только вредят, кому-то они жизненно необходимы.

Вот и каждый житель деревни, уехавший когда-то из этих мест, может только за себя сказать хорошо ему стало или плохо. Нашел ли он свое счастье?

А много ли счастья было в деревне нашей? И что такое счастье для ребенка 7-8 лет? Нагуляться вдоволь, наесться полевых ягод, накупаться до посинения или напрыгаться с друзьями. А зимой с горки накататься на клеенке, сугробы померить и зайти домой, когда уже штаны «колом стоят», и снег в валенки битком набился так, что не чувствуешь уже ни ног, не валенок. И каждый день новый сценарий, новые встречи, новые приключения. Так много всего нужно успеть и узнать, так много сделать открытий. И отчего день так быстро заканчивается?

А бывало на весь день дождь как зарядит, так и просидишь весь день дома. Помню, как сидели мы в грозу летом в терраске, и я очень боялась дотронуться до ручек железных деревенских кроватей. Потому что мой добрый двоюродный брат Серега напугал меня, что по железу проходит ток и трогать ручки категорически нельзя. Так и сидела я, скрючившись калачиком, пока гроза не заканчивалась. А бывало, дождь шел такой теплый, что мы бегали и танцевали под ним, весело повизгивая и шлепаясь в образовавшиеся лужи. Ну чем не поросятки? И снова полные штаны счастья…

После дождя я любила рассматривать дома. Если дождь шел под углом, то на каком-то порядке дома становились темными и мрачными, потому что дерево быстро впитывало влагу, а дома в деревне преимущественно были деревянными и несколько каменных. В такие минуты деревня мне казалась серой и мрачной. Хотелось, чтобы быстрее вышло солнце и осветило все вокруг – высохли деревья и трава, и дома снова стали яркими, заулыбались резные наличники-глаза на избах.

А весной нашим счастьем было запустить самодельные кораблики по ручьям и бежать, обгоняя их и визжа от радости. Благо деревня наша находится на пригорке и плыть такому кораблю легко и свободно. Так, бывало, и пробегаешь до вечера, пока домой не загонят.

Счастье – это когда все твои части собраны воедино, и ты в этом живешь и даже не задумываешься откуда это, зачем это и правильно ли это. И там, в этой простой мордовской деревне, этого было достаточно.

Счастье просто было…

Мне всегда нравилось разглядывать деревенские дома. Самым привлекательной частью дома мне казались окна – глаза избы. У одних больше, у других поменьше. Вот кто-то постарался и сделал глаза дома более выразительными, красивыми. Наличники у таких окон резные, кружевные, словно сказочные. Ловко руки мастера вырисовывали все эти завитушки, даря окошку неповторимую красоту и уникальность! Сразу чувствуется отношение хозяина к своему дому.

Еще одной деталью, всегда привлекающей мое внимание к дому, было крыльцо. Так и тянет на такое крылечко присесть, поболтать о том, о сем или чайку травяного попить. Сразу вспоминается детская считалочка: «На златом крыльце сидели…». Настоящее место силы!

Дверь с крыльца в дом считалась парадной. Но редко у кого в нашей деревни такая дверь в дом приглашала. Однако бывали такие дома со входом через крыльцо, и мне они очень были по душе. Так и ощущаешь себя настоящей принцессой, точно в замке с крыльцом находишься. И всех же чаще всего в дома заходили «со двора» или с боку, так сказать с рабочего крыльца.

В домах у всех все было примерно одинаковым: коридор или лабаз с летней кухонкой и терраской, выход во двор и вход в основную избу, где располагались задняя и передняя комнаты и кухня с печкой. Очень хорошо запомнились мне железные кровати – батуты нашего детства, печка «голландка» в передней, за которой обычно стояла кровать, и это пространство, аккуратно отделенное занавесочкой, считалось самым «козырным» в доме.

Спать за «голландкой» всегда считалось почетно, и все туда рвались. Или посидеть и, задрав кверху у печки ноги, греться после долгой зимней прогулки.

Зимой также здорово было спать на печке в задней комнате. Во-первых, с этого места было прекрасно видно кто, когда и куда пришел или ушел. Во-вторых, сон на печке всегда был крепким и глубоким, так сказать с лечебным прогревающим эффектом, которого сейчас за несколько сеансов массажа не добиться. Помнится, однажды я залезла на печку и нашла там котенка. Он лежал в валенке и «допекался». Помню бабушка мне рассказывала, что раньше бывало и деток новорожденных, малых да хилых, также «допекали». Это сейчас недоношенных малышей помещают в специальные контейнеры, а раньше этот механизм выглядел так.