Дядя Сережа что-то бормочет, утешая меня, а затем просто подхватывает на руки и несет вниз, укачивая, как ребенка.

И я не сопротивляюсь.

И глаза не открываю.

Может, это сон?

Ну хоть малюсенькая вероятность этого…

6. Глава 5

Глаза открываю в следующий раз уже в машине. Момент, когда дядя Сережа выносит меня из подъезда и усаживает на мягкое сиденье здоровенного черного джипа, пропускается мозгом, как незначительный.

— Погнали, Вась, — командует он водителю, большущему такому смурному мужику, вообще никак не отреагировавшему на мое появление в салоне.

Я смотрю в окно, на проплывающие мимо, такие знакомые с детства качели, потом лазилку, с которой я в десять лет упала и повредила себе колено. И накатывает острое понимание, что я это все, возможно, в последний раз вижу. Я не знаю, куда меня везут, не знаю, что будет дальше.

Моя жизнь перевернулась вверх ногами в одно жуткое мгновение.

И теперь, когда первый адреналин от непосредственной опасности схлынул, накрывает отчаяние от понимания неустойчивости своего мира. Как легко все разломать, надо же!

Пусть у меня и не самая лучшая реальность была, но я к ней привыкла! Я знала, что с ней делать! Знала, что будет дальше! А сейчас? Что сейчас?

Чуть в стороне, ближе к выезду со двора, стоит незнакомая машина, пугающе похожая на ту, в которой я сейчас нахожусь.

Дядя Сережа всматривается в тонированные стекла, кривится.

— Это они на ней приехали? — решаюсь я задать вопрос.

— Уже не важно, малышка, — отвечает дядя Сережа и командует водителю, — шустрее, Вась. Чего телишься?

Водитель даже ухом не ведет, но машина плавно ускоряется.

— Долго нам ехать? — я никак не могу успокоиться, руки начинают дрожать, все нервно, жутко! И кажется, что ошибку сделала, сев в эту машину.

— Нет, Лика, — говорит дядя Сережа, затем оценивающе скользит взглядом по моим дрожащим пальцам и открывает минибар. Достает бутылку воды. - Выпей. Мелкими глотками. Чуть задерживая дыхание.

Послушно выполняю инструкции. И руки реально теперь дрожат меньше.

— Они… Хотели сделать плохо отцу? Через меня? — снова пытаюсь я прояснить ситуацию.

— Вот приедем, спросишь сама.

Дядя Сережа всем своим видом показывает, что больше отвечать на вопросы не будет, и я со вздохом покоряюсь.

Откидываюсь на спинку сиденья, пью медленно воду, смотрю в окно, пытаясь угадать, куда меня везут.

В новый район, похоже, через мост.

Тут стоят высотки, и жилье, говорят, запредельной стоимости.

Мой отец богат. Это, собственно, было очевидным, судя по машине с водителем и киллеру дяде Сереже. Интересно, если отец богат, то какого черта я столько лет жила в заднице, не имея возможности лишние кроссовки себе прикупить? И вынуждена была учиться не в институте, а в зашарпанной каблухе?

Мысли эти не несут флера обиды, просто размышление о самой ситуации.

Я понимаю, что в любом случае правильного ответа на свои вопросы не найду. Но покрутить в голове варианты-то можно?

Мы подъезжаем к одной из высоток, дядя Сережа выгружает меня, пропускает вперед в сверкающие хромом и стеклом двери вестибюля.

Иду с острейшим ощущением, что внезапно на другой планете очутилась. В иной реальности.

Мой мир, хрущевок-пятиэтажек, задрипанных, пахнущих кошками подъездов, сломанных детских площадок и густого флера полнейшей безнадеги, словно где-то в другой вселенной остается. А я — в новой параллели.

И здесь, в этой параллели, высоченные потолки с сверкающими люстрами, мраморные, с серыми прожилками полы, чистота и хром, словно на космическом корабле из фантастических фильмов.

Мягчайшие диваны в зоне ожидания, низкие столики с вазочками, наполненными какими-то конфетами в строгих фантиках, не иначе, специально по стилю заказывали, чтоб ничего не выбивалось и соответствовало. И хрустальные графины с водой. И стойка ресепшен, как в дорогих турецких отелях. Это что? Так бывает? Реально, люди в таком берут и просто живут? Каждый день, да?