Аня надевала платья, кофточки, юбочки, брючки и кружилась, кружилась перед мужем, в одном магазине, втором, третьем… Андрей сбился со счета. От улыбки у него уже устали мышцы лица, и все комментарии стали сводиться к «Угу» и «Хорошо», а ведь он здесь был именно для того, чтобы выразительно восхищаться, ну и таскать пакеты. Окружающий шум и искусственный свет действовали на Андрея отупляюще. Он устал, как устают от тяжелого физического труда во вредных условиях, и удивлялся выносливости жены. Наконец, когда силы почти покинули Андрея, счастливая Аня скомандовала: «Все, пойдем домой». Это была лучшая фраза, которую Андрей слышал сегодня.

И они пошли. Они спустились на первый этаж и, разговаривая, наверное, пропустили выход на улицу. Остановились, нашли информационную стойку, убедились, что идут в правильном направлении, и отправились вперед, периодически поглядывая на указатели, которые свисали с потолка. Но через какое-то время они обнаружили, что уже проходили мимо этих магазинов. Решили идти в противоположную сторону, и снова никакого выхода. Снова поднялись на второй этаж, спустились со второго этажа, снова прошли в направлении, ясно указанном на всех информационных стойках и указателях. Утомленные, они начали препираться, каждый вел по очереди, но ни один из них не смог довести дело до конца. Выхода не было.

Увидев уже знакомые скамейки, Андрей повалился на них вместе с пакетами. Аня присела рядом. Они молчали, бессмысленно упершись взглядом в пол. Просидев какое-то время без движения, супруги стали оживать. Аня привинулась к мужу и положила голову ему на плечо. Андрей обнял ее и тихо заговорил:

– Аня, знаешь зачем “Гринвич» такой огромный?

Аня помотала головой.

– Чтобы мы его возненавидели, чтоб мы объелись всеми этими магазинами, шмотками до дурноты, и чтобы нам захотелось свежего воздуха и синего неба.

Аня молчала. Ей было что возразить, но она не хотела возражать. Ей тоже сейчас безумно хотелось свежего воздуха.

– Я утомила тебя, да?

– Нет, не ты, «Гринвич» утомил, – вздохнул Андрей.

– Я что-то увлеклась этими покупками. Они съели весь наш день.

Аня уткнулась лбом в щеку мужа, и вдруг вспомнила, как они, кажется, прошлой осенью вот так же сидели в дендропарке напротив этого торгового монстра. Только тогда перед глазами было вдоволь синего неба, а под ногами – желтая листва. Воспоминание было теплым, оно вызвало улыбку и прогнало подступившее было уныние. Следом в памяти всплыла целая вереница событий того счастливого дня и желание прожить их снова.

– Знаешь, чего я сейчас хочу? – прошептала Аня.

– Ммм?

– Я хочу кормить уточек.

– Хм.

– Помнишь то место у реки в дендропарке, где висит табличка “Туточки”? Пойдем туда?

– Угу.

– Я хочу смотреть, как эти неуклюжики важно топают среди суетливых голубей.

Аня подняла голову, вытянула губы, надула щеки и подвигала плечами, изображая важных уточек. Андрей улыбнулся. Аня, окончательно избавилась от хандры, и теперь ей не терпелось передать свое оживление мужу. Она хитро прищурилась и изменив тон, сказала:

– А потом Вы, Андрей, как настоящий рыцарь, рискнете ради своей дамы чистотой своего пальто, – Аня провела рукой по воротнику мужниного пальто.

– Так-так, – Андрей посмотрел на приглаженный воротник и сложил руки на груди, – моя дама задумала что-то нечистое?

– Ну тебе придется внезапно согнать голубей, и есть риск, что они отомстят тебе, грязно отомстят.

– А зачем мне придется их сгонять? – поинтересовался Андрей.

– Я хочу посмотреть, как они все разом взлетают в небо. Это очень красиво, – мечтательно проговорила Аня куда-то наверх. – Знаешь, когда стая поднимается в небо, мне кажется, будто и я немного приподнимаюсь…