– А я всегда считала, что монахи женятся на монашках… – вполне серьезно заявила та.

– Хочешь сказать, Анита, мне надо постричься в монашки? Но я не хочу!

– Да! Тогда бы и монашки попадали в ад, – заключил Дядюшка и глотнул еще коньяка, – Не люблю кровожадные развязки.

Вот так и началась генеральная репетиция званого вечера «Откровенность».

Я сочиняла небылицы про свой первый любовный опыт, тщательно ото всех скрывая истинного властелина моего сердца, который сейчас находился рядом, блистая красотой в костюме финикийского слуги. И даже не подозревал о моей страсти.

Дядюшка пал жертвой моей буйной фантазии и от души возмущался испорченности современных монахов.

Необразованный слуга, который разбирался в философии лучше своих господ, успокаивал Дядюшку коньяком.

Господин Советник департамента по делам семьи и брака держался особняком и постоянно поглядывал на часы, желая как можно скорее выполнить миссию, возложенную на него господином Пигмалионом, и уйти восвояси.

Анита наматывала на ус искусство ведения светской беседы, на тему прошлого любовного опыта, которое я только что всем продемонстрировала. С помощью него она готовилась покорить сердце будущего богатого жениха.

Думаю, она решила, что чем этого опыта больше – тем лучше. Потому что всегда найдется о чем поговорить. А то иногда, знаете, повисают такие неловкие паузы в разговоре: вроде и заканчивать его не хочется. Но и говорить больше не о чем. А тут можно ввернуть историю про какого-нибудь бывшего, которого жизнь наказала за плохое обращение с женщиной. А что? И интересно, и поучительно.

И все-таки надо понимать, что охмурять жениха рассказами о прошлом любовном опыте очень рискованно. Ни в коем случае нельзя нахваливать этого первого «любовника». Иначе возникает вопрос: а зачем тогда нужен новый, когда так хорош был старый? В то же время, если переборщить с обхаиванием, жених может решить, что невеста немного странная, раз ее в свое время смог прельстить такой негодяй. Либо он может решить, что это она сама же его и испортила.

Поэтому лучше выбрать средний вариант: начало истории должно быть обязательно хорошим, а конец – плохим. Тогда, по крайней мере, понятно, почему ее не устроил первый любовник и зачем она ищет нового. Я так себе это представляю.

Но вопреки моим ожиданиям, Анита ничего не усвоила и решила идти напролом собственным путем. Она подумала, что раз для охмурения господина Пигмалиона требуются такие нечеловеческие усилия, наподобие ведения светской беседы и правильного выстраивания смысловой композиции любовного рассказа, не проще ли обратить внимание на присутствующих мужчин? Вдруг они не такие требовательные?

Она оценивающе посмотрела сперва Дядюшку, затем на Слугу. А потом взгляд ее упал на господина Советника департамента по делам семьи и брака, который в этот момент разглядывал одну из моих антикварных статуэток. И вместо утонченного рассказа о любовном разочаровании, она сказала:

– Я вообще не понимаю, зачем в нашем царстве нужен Пигмалион, когда и без него так много приятных мужчин?

Я опешила. Анита решила заранее «развалить» все дело! Мало того что она поглядывает на постороннего мужчину, так еще и, насколько я знаю, женатого!

Я дала себе полминуты обдумать ответную речь и перейдя с ней на «Вы», для усиления устрашающего эффекта, со всей строгостью сказала:

– Ну во первых, это не ваше царство, а наше, – я сделала многозначительное ударение на слове наше, чтобы пресечь у Аниты дальнейшее желание самовольничать. Затем выдержала паузу и добавила, – Вы же помните, что получили приглашение лишь потому, что господин Пигмалион затеял мероприятие по превращению обычных дам в Галатей? Вы же читали программу вечера?