– Она не такая уж и современная, – возразила я, – Ее написал в 16 веке какой-то монах.

– Шестнадцатый век?! – удивился дядюшка Карл, – Нууу! Это новьё! Читайте лучше Демокрита. А он сказал: «Нет ничего, кроме атомов и пространства между ними. Остальное – всего лишь мнение». А это значит, мало ли что пишут в этой вашей книге?

– О, мудрый господин! – вмешался в беседу кузен Фредерик, в образе финикийца, – А стоит ли в такой день расшатывать устойчивость дамского мира Демокритом? Мир наш ведь только на чужих авторитетных мнениях и держится! Причем, как правило, мужских. Пусть уж лучше читают себе книги по этикету. Вдруг ещё устроят революцию? А для уверенности, пусть выпьют шампанского!

И Слуга протянул нам поднос с бокалами, наполненными до краев.

– А это еще кто? – удивился дядюшка Карл, глядя на своего троюродного племянника, которого не узнал в бородатом финикийце.

– А, это? Это мой новый слуга, – сказала я, – Он из Финикии. Зовут… эээ… Ганнибал.

– Из Финикии? А когда вы туда ездили?

– А я и не ездила.

– А как же вы его привезли?

– Выписала по каталогу.

– Ну надо же! Сейчас хоть кого можно выписать хоть откуда…

– И не говорите!

– Нахальный, – сказал дядюшка Карл, кивая в сторону Ганнибала, – Надо его приструнять. А разряжен вообще как попугай! Клоун да и только!

– Да просто он пока у нас манерам и местным нравам не обучен… Недавно он здесь.

– Недавно, а уже знает про Демокрита!

– Да, вы не обращайте на меня внимания, господин, – с жутким акцентом проговорил Слуга, – Я только сегодня и узнал про Демокрита! Когда пыль протирал в библиотеке. Но все же позвольте высказаться в последний раз – если дамам нужна тема для тренировки откровенности, пусть честно расскажут про свой первый любовный опыт.

– Тема хорошая. Я и сам хотел ее предложить, – с воодушевлением сказал дядюшка Карл и сверкнул глазами, в предвкушении чего-то интересного, – Так что за первый любовный опыт, Людевина?

У меня опять начался внутренний конфликт. Ну как я могу разговаривать на такую тему с мужчинами?! Тем более, что у меня его еще и не было. Но как в таком сознаться?! Мне же уже девятнадцать! А любовного опыта никакого…

И чтобы не ударить в грязь лицом при всем честном народе, включая мою протеже Аниту, я решила довериться Демокриту и говорить все, что придет в голову.

«Выдам что-нибудь романтичное, – решила я, – Может быть, немного грустное. Как в романах»

Однако вместо романтичного вступления, с моих уст как-то сама собой сорвалась фраза:

– Я разочаровалась в мужчинах. Потому что мне уже девятнадцать лет, а ни одного достойного кавалера мне не попадалось.

Анита тут же закивала головой, в знак согласия. Мол, и у нее – так же.

А Фредерик, в образе Слуги, с искренним удивлением спросил:

– Госпожа, и ни одного удачного стечения обстоятельств за всю жизнь?

– Ни одного. Сплошная неудача, – сказала я.

Я как раз вспомнила свою первую встречу с ним. Это было на балу. В детстве мы с ним никогда не встречались. Поэтому я и не знала ни как он выглядит, ни что собой представляет. А увидев такого красавца, вокруг которого вились все без исключения девицы на балу, сразу же в него влюбилась. С первого взгляда.

Я с нетерпением ждала, когда тетушка Жозефин представит меня этому молодому Аполлону Бельведерскому.

«Вот это да! – подумала я тогда, – В первый раз оказаться на балу – и тут же встретить мужчину своей мечты»

И тут тетушка Жозефин вдребезги разбивает мою радость:

– Людевина, дорогая! – воскликнула она, потащив меня за локоть к Аполлону Бельведерскому, – Познакомься со своим троюродным братом!

Общественные порядки ставят крест на возможности внутриродственных браков. Есть даже какой-то специальный термин, из области психиатрии. И пусть родственники не очень близкие, из опасений вырождения среди аристократии, такой брак считается ненормальным. Вот была бы я Анитой, могла бы выйти и за