Вместо того чтобы пойти таким простым путем, Петр зачем-то восстановил Северный союз и вошел в альянс с Саксонией и Данией. Эти два партнера воспользовались ослаблением Швеции и нацелились на Померанию – шведские владение в Германии на южном берегу Балтики. Но шведы им быстро задали трепку, и им на помощь пришла русская армия. Она одержала ряд побед, а ею завоеванную Померанию поделили между собой Пруссия и Голштиния, союзница Саксонии. Когда союзники получили все, что хотели, они покинули Петра, заключив мир со шведами. 7 января 1720 года в Стокгольме был подписан мирный договор Швеции с Саксонией и Речью Посполитой, а 14 июля шведы подписали мир с Данией, которая получила территорию в Шлезвиг-Гольштейне, денежную компенсацию и право сбора пошлин со шведских судов за проход через Зундский пролив.

Только тогда Петр осознал, что его одурачили, и что он остался с врагом один на один. Только тогда он догадался нанести сокрушительный удар по врагу своей двукратной опустошительной высадкой в Швеции. Казаки были уже на пути к Стокгольму, когда противник запросил мира. Так разменявшись на не нужные России операции, Петр продлил изнурительную 9-летнюю войну еще на 12 лет. Стоило ему вовремя понять, что после Полтавской битвы вся Северная война со стороны союзников велась исключительно русской силой, и он ни в чьей помощи не нуждается, не было бы лишних лет войны. Петр тогда бы сэкономил много времени, ресурсов и крови. А построенный им флот при его преемниках просто сгнил за ненадобностью.

Петр сам признавал свою ошибку. Он называл 21-летнюю Северную войну своей «трехвременной школой», имея этим в виду, что там, где обыкновенным ученикам достаточно проучиться семь лет ему, как туго соображавшему школяру, пришлось просидеть целых три курса.

Но самые крупные ошибки были сделаны Петром в его внутренней политике. Это относится, прежде всего, к юридическому оформлению им дворян в качестве обособленного от остального общества класса, а также к усилению крепостного права.

До воцарения Петра дворян в России не существовало как класса. Были служилые люди, наделенные государством поместьями, и обязанные ему за это военной и гражданской службой. Но они не были той замкнутой, юридически оформленной и наделенной особыми правами корпорацией, какими их сделал Петр. В отношении образования и культуры эти люди не стояли выше остальных слоев общества. Существовала, правда, разница между московской службой и провинциальной. Те, кто жили в столице, находились вблизи царского трона и были на привилегированном положении. В мирное время они составляли свиту государя и исполняли различные придворные службы, а в военное время формировали его собственный полк в качестве ударной силы армии и царской охраны. Они же командовали остальными полками и отрядами провинциальной конницы. Естественно, что цари особенно высоко ценили их службу и им полагались повышенные денежные оклады и более крупные поместья.

Помимо служилых людей, в Москве была старая княжеско-боярская аристократия. Она видела в служилых людях только выскочек и смотрела на них свысока. Между этими двумя категориями приближенных к трону вражда никогда не утихала. Любое должностное назначение вызывало большие споры. Но постепенно старая аристократия приходила в упадок, и царь все больше важных поручений давал служилым людям. Поэтому грань между ними постепенно стиралась. В 1682 году царевна Софья издала указ, формально уравнявший всех приближенных к престолу.

При ней была составлена «Бархатная книга», куда внесли фамилии всего столичного наследственно-служилого сословия. В этой книге было записано 930 семей, из которых великорусских была только треть. На западнорусского, в том числе литовского и польского происхождения, приходилась четвертая часть записанных, другую четверть составляли выходцы из Германии и стран Западной Европы, а оставшиеся 17 % были людьми татарского и иного восточного происхождения. Те есть, московские служилые люди были от разных национальностей.