– Прости, милая, – ответила Лори. – Мы не заметили, что говорим слишком громко.

– Вы кричали, а это не дает сосредоточиться, – объяснила Афина.

– Мы будем говорить тише. Иди. Нам с дядей Дэйвом нужно закончить наш разговор.

Дэйв тоже выдохнул и обратил внимание, что перед тем как уйти, Афина перевела взгляд на его правую руку. Только тут он заметил, что пока кричал на сестру, продолжал до боли сжимать разводной ключ. Почувствовав отвращение к самому себе, Дэйв отвернулся и отложил ключ в сторону.

– Выпить хочешь? – спросила Лори, когда они вновь остались наедине.

– Хочу, – ответил Дэйв и опустился на табурет.

– Будешь? – Лори достала из шкафа бутылку текилы.

– Нет, – Дэйв провел руками по лицу.

– Немного же можно.

– Господи, ты можешь успокоиться или ты меня до припадка хочешь довести?

Лори махнула рукой и плеснула себе немного текилы.

– Прости меня, – сказала она после минутного молчания.

– Тебе не за что просить у меня прощения. И ты прекрасно это знаешь. И знаешь, что я терпеть не могу, когда ты вновь и вновь это повторяешь.

– Я ничего не могу с этим поделать. Чувство вины – мой верный спутник жизни. И как любому человеку, который тяготится этим недугом, мне нужно иногда слышать, что я ни в чем не виновата.

– Это помогает?

– А тебе помогает, что я признаю свою вину?

– Нет.

– Вот и мне нет.

– Я пойду лучше.

– Посиди немного. Хочешь есть? Или кофе?

– Ничего не хочу. Хочу немного покоя и все.

Лори выпила свою текилу и поморщилась.

– Я могу тебе чем-то помочь? – спросила она.

– От чего мне по-твоему нужна помощь? – усмехнулся Дэйв.

Лори несколько секунд внимательно смотрела ему в лицо, словно старалась отыскать некую ускользнувшую от ее взгляда черту во внешности брата.

– Ты сегодня мог меня ударить, – шепотом сказала она.

– Я бы никогда этого не сделал, – ответил Дэйв, изо всех сил подавив желание вновь взглянуть на разводной ключ.

– Мог. Я увидела это в твоем взгляде. Как будто у тебя терпения осталось… нет, практически вообще не осталось. А там, за его остатками, может скрываться кто угодно. Ты это понимаешь?

– Я просто устал, – попытался оправдаться Дэйв, вспомнив, как Лори на секунду отшатнулась от него. – А тут ты со своим смесителем, потом теннисом… да, взбесился. Но я бы никогда не поднял на тебя руку. Достаточно того, что теперь ты знаешь, сколько камней за пазухой я ношу – это бьет еще больнее, как мне кажется. Хотя, ты и так все это прекрасно знала. Знала ведь? – спросил он после короткого молчания.

– Я не верю, что ты искренне винишь родителей или меня. Пугает твоя озлобленность не на нас, а на весь мир. Проблема в том, что ты нашел себя в ненависти, и тебе нравится считать себя такой вот жертвой чудовищного монстра, каким является окружающей мир. Но найди ты хоть намек на счастье, и все это уйдет, а после ты и вовсе возненавидишь мысль о том, что кто-то перед тобой виноват, даже если это на самом деле так.

Дэйв выслушал сестру, глядя в пол и сжав пальцы в замок. Затем поднял взгляд, увидел это страдальческое выражение по природе бледно-болезненного лица и покачал головой.

– Как же ловко ты играешь собственными мыслями, – протянул он. – Я из себя жертву строю, да?

– Но ведь так и есть.

Лори не успела скрыть мелькнувшую на губах улыбку, и Дэйву вновь захотелось ее ударить, а то и вовсе вцепиться в шею.

– Это тебе выгодно видеть во мне жертву, Лори. Только тебе. Я живу так, как считаю нужным и никому не указываю на неправильность бытия. Но тебе не дает покоя то, что я могу спокойно работать грузчиком, жрать три раза в день спагетти с соусом и регулярно сваливаться в запои. С одной стороны, тебе это нравится, потому что на моем фоне ты выглядишь венцом эволюции, но тебя бесит то, что я не сожалею о таком образе жизни. Тебя бесит, что я не плачусь у тебя на плече о том, как мне одиноко, как я хочу изменить себя и свою жизнь, как мне опротивело пить. Вот, что тебе нужно. А знаешь, почему? Потому что ты меня ненавидишь.