– Я вернулась! – крикнула Ай, идя по татами вслед за Киёми.

Банри поднял глаза и улыбнулся:

– Ты пришла домой.

Киёми заставила себя улыбнуться. Как могут свекры сидеть весь день на одном месте? Они что, не знают, что идет война?

– Что было в школе? – спросила Саёка.

– Мы видели, как пролетал бомбардировщик. Он шумный был, как ворона.

Убрав футоны в шкаф, Киёми отвела Ай обратно на веранду – принести остальные два. Она закрыла амадо, который запечатывал дом на ночь, и деревянный ставень со щелчком встал на место. Электрические лампочки в доме не включались, ровным белым пламенем горела керосиновая лампа на столе. Еще один день без электричества. При окнах, задрапированных непрозрачными шторами, в комнатах лежали тени. Из стекла лампы вилась струйка черного дыма, и в воздухе стояла едкая вонь, вызывающая ассоциации с нежилой комнатой, покрытой пылью. Свет уходил к потолочным балкам, где свила гнездо пара ласточек. Тетя всегда говорила, что влетевшая в дом птица – к счастью. Хотелось бы, чтобы так.

Саёка подозвала Ай сесть рядом.

– Я по тебе скучала. – Она положила руку Ай на плечо, потом вернула к себе на колени. Тут она обратила внимание на Киёми: – Ты не могла бы после ужина вытереть пыль в доме? И что-нибудь сделать с этим ужасным темным рисом?

Подавив досаду, Киёми в ответ послушно кивнула.

– Хай. Я сейчас приготовлю воду для ванны.

Приготовь ванну. Свари ужин. Приберись в доме. Разотри рис. Я рабыня у безжалостных хозяев.

Саёка радостно провозгласила:

– И помни: счастье измеряется жертвой.

Подавив растущий гнев, Киёми прошла в ванную. Шарами из полусожженных углей, собранных из плиты, она растопила медную печку под ванной. Вскоре от глубокой деревянной ванны, сделанной из бочки, пошел пар. Киёми приготовила полотенца, бритвы, кастрюлю с холодной водой, вымоченные в щелочи мешки с рисовыми отрубями, заменяющие мыло. Когда все было готово, Киёми вернулась в комнаты и уведомила Банри.

Он с трудом встал, колени у него хрустнули. Из горла вырвался хриплый кашель, в груди засвистело. Повернувшись к Киёми, он поклонился.

– Аригато, Киёми-сан.

Банри всегда обращался с ней хорошо, выказывал уважение – в отличие от Саёки. Киёми боялась, что силы ее свекра убывают, а времена требуют от него быть сильным.

Выбрав книжку из сундука с пожитками, Киёми вернулась в комнату почитать Ай вслух, но увидела, что свекровь уже разговаривает с девочкой. Закипев негодованием, Киёми опустилась на ближайшую подушку. Открыв книгу, она сделала вид, что читает, а Саёка все рассказывала приключения своей молодости – что-то насчет того, как ее застиг тайфун в рыбачьей лодке соседа. Абсолютная чушь.

Когда Банри вышел из ванны, Саёка оставила Ай, обещав дорассказать потом. Ай прикрыла рот рукой и зевнула, на что Киёми не могла не улыбнуться.

Она села на освободившееся место рядом с дочерью.

– Правда, захватывающая история? Рев бури, огромные волны, демоны из глубин.

– Какие глупости! – хихикнула Ай.

– Я для нас книжку выбрала.

Киёми показала Ай обложку. У девочки сделались большие глаза:

– «Приключения Тома Сойера», Марк Твен. А это хорошо – читать американскую книжку?

– А что такого? Я до войны читала много американских писателей и осталась японкой.

Ай хихикнула еще раз и устроилась поудобнее под боком Киёми.

Когда вернулась Саёка, Киёми как раз дочитала до того места, где Том красит забор. Она тут же сунула книгу под мышку, зная, что Саёка ее выбор не одобрит. Когда