Но я не хотела.

Всё было не в его пользу. Внешность. Это идеально вылепленное тело древнеримского бога, а ещё самоуверенность и дерзость. Я же привыкла всё контролировать, в том числе и собственные порывы и желания.

А ещё я жизненные уроки схватывала всегда с первого раза и никогда не рвалась за повторением, чтобы, как говорится, дошло. Мне хватило однажды побывать в жерновах такого же мачо с дьявольской улыбкой и томной поволокой в глазах. Вот только, когда неожиданно всё закончилось, накрыло горьким послевкусием. Гадким. Стылым. Ненавистным.

— Вика, — пророкотал мужчина так мастерски, с правильно выверенными интонациями, рассчитанными только на то, чтобы у наивных, верящих в чудеса дур, намокали трусы, — ну разве же это поцелуй?

А я сглотнула, прогоняя прочь вдруг накатившее непонятно откуда томление, и приказала себе не пялиться туда, где под купальными плавками явно топорщился здоровенный такой стояк.

Боже, как теперь это развидеть, а?

— Мне не понравилось, — соврала я.

Пришлось. Но не потому, что я не умела брать от жизни всё. А потому что властные властелины с лысиной на башке были не про меня. Им нужны были вот эти самые наивные и невинные серые мыши родом из провинциального Урюпинска, в которых они с первого взгляда влюблялись бы.

А я мышью не была. Ни серой, ни подопытной, на моё счастье. Так что...

— Невкусно, Саш, — и улыбнулась сухо, давая понять, что с меня довольно.

— Что ж, — приподнял брови мужчина и тут же заливисто рассмеялся, показывая тем самым, что ни капли не смутился от моего сомнительного заявления, — ты разбила мне сердце, жестокая женщина.

— Оно в наличии? — закусила я губу.

— Под заказ, моя хорошая, — поднялся на ноги, показательно разминая своё мощное, тренированное тело, а затем вновь склонился надо мной и усмехнулся. — Но, что-то мне подсказывает, что ты немного не в себе. Перегрелась.

— Я нет..., — охнула я, когда меня в одно движение сняли с горячего камня и закинули себе на плечо.

— Да, да, болтаешь всякую ересь тут.

— Отпусти меня!

— Пора остыть! — увесистый шлепок по заднице. Мой визг. Его смех. А затем меня, без учёта явных возражений с моей стороны, понесли куда-то: прочь из парной, вверх по лестнице, в какой-то другой зал, а затем скинули на огромный кожаный, усыпанный множеством подушечек и занимающий почти всё помещение, лежак. И, игнорируя злобное сопение, сунули в руку здоровенную чашу, заполненную клубникой.

А после хлопнули очередной бутылкой охлаждённого шампанского, которое услужливо ждало нас тут же, стоя в изящном ведёрке, заполненном льдом.

Ну чисто рай.

— Где это мы? — оглянулась я по сторонам, замечая, что здесь была такая же прозрачная куполообразная крыша, уютно горящие свечи по периметру небольшого помещения, а ещё на низком столике в углу я заметила шахматы, ещё какие-то настольные игры и главное — нарды.

— Играешь? — проигнорировал мой вопрос Вельцин и кивнул туда, куда был обращён мой взгляд.

— Слушай, — отставила я ведро с ягодой в сторону и приподнялась на коленях, — Нежка может потерять меня и...

— Ей бы голову не потерять, а в остальном она в тебе не нуждается. Чай не маленькая.

— Но...

— Сыграем? — потянулся Вельцин к нардам.

— Блин, — замялась я, переживая уже за всё подряд, в том числе и за Романову, её шизанутые трусы и бабулю, которая этот срам додумалась подарить родной внучке. И за то, что этот бородатый бугай может быть прав: я начну лишний раз паниковать и испорчу подруге всю малину. А у неё там на кону, ни много ни мало, женское счастье стоит. Ну что я, не подожду, пока у неё дебит с кредитом сойдётся, что ли?